Книга Кисть ее руки. Книга 2, страница 202 – Содзи Симада

– Большое вам спасибо, сэнсэй!

Она пододвинулась ко мне и слегка поцеловала меня.

– Вы мне очень понравились, – сказала она.

– Правда? Я счастлив. Очень рад, если я действительно смог помочь вашей семье…

– Вы правда помогли. Мы все вам благодарны. Будьте увереннее, – сказала она.

– Ну что ж… но плата за проживание… я теперь ваш должник.

– Не волнуйтесь об этом; просто позаботитесь обо мне, когда я поеду в Токио.

– Все будет в порядке, не волнуйся. Мне это не составит труда, – сказал я.

– Правда? Хорошо, если так, – сказала Сатоми.

– Обещаю, – ответил я.

Рельсы загудели, и издалека показался двухвагонный дизельный поезд. Когда он остановился, я заметил, что пассажиров в вагонах почти не было. Я взял сумку, поднялся по лестнице, остановился в тамбуре и обернулся. Сумку поставил на пол.

– Я обязательно поеду в Токио, – сказала Сатоми.

– Да, хорошо, буду ждать, – сказал я.

Сатоми улыбнулась и помахала рукой. Я тоже улыбнулся. Потому что это было весело. Сатоми медленно отошла от поезда.

Дверь закрылась, раздался свисток, и дизель медленно тронулся. Маленькая платформа с махавшей мне руками Сатоми стала быстро отдаляться. Я тоже не переставал махать в ответ. Так постепенно скрылась из виду деревня Каисигэ, с которой было связано столько воспоминаний.

Дизель выехал на равнину. Сначала за окном еще виднелись крестьянские дома, но потом они исчезли, остались только лес и поля. Не успевшие кое-где облететь цветущие деревья сакуры казались бледно-розовой дымкой.

Я почему-то продолжал стоять в тамбуре, хотя давно надо было пойти в салон и сесть на свое место. Не хотелось отрывать взгляда от пейзажа, открывавшегося за стеклом двери. Тем временем вагон наполнился весенними запахами, от которых щемило сердце.

Я все стоял и стоял в полном одиночестве. Только тихий гул рельсов и подрагивание пола под ногами. Оставшись один, я снова почувствовал рану на боку. Когда тебе хорошо, боль от раны уходит. И возвращается, стоит только взгрустнуть. Точно так же, как боль разбитого сердца.

Внезапно я заметил свое отражение в углу оконного стекла. Я выглядел несчастным с висящей на шейной повязке загипсованной левой рукой. Да и к тому же невидимая в отражении, забинтованная, но все еще кровоточащая рана под одеждой.

Весь израненный, я чувствовал себя каким-то персонажем комедии, но почему-то не мог заставить себя засмеяться и просто продолжал смотреть на себя.

И вдруг почувствовал, что я молодец. Со своими рядовыми способностями я отлично справился с расследованием такого крупного дела. Сделал все возможное, хотя и заплатил за это несколькими шрамами.

«Мы все вам благодарны. Будьте увереннее». Я вспомнил эти слова, сказанные Сатоми только что. Я не слышал в свой адрес чего-то подобного уже лет десять.

«Господин Исиока, пожалуйста, признайтесь, что вы сами и есть господин Митараи». Это сказал Танака.

– Спасибо, боже, – неожиданно пробормотал я.

Я был глубоко благодарен своему другу. Ведь только Бог и друг вместе спасли меня, когда я был на грани провала. Благодаря этому я смог вернуть себе некоторую уверенность. Не случись этого, я вел бы сейчас совершенно никчемную жизнь.

Внезапно я вспомнил, что сказала Кайо Ниномия. «Я звала вас уехать домой». Почему она втянула меня в эту историю? Предвидела ее развитие и хотела, чтобы я ее остановил.

Если бы Митараи был с нами, он определенно смог бы это сделать. Но у меня не получилось. От этой мысли на моих глазах неожиданно выступили слезы. Я плакал, стоя один в тамбуре и вытирая слезы правой рукой. Не знаю, почему я вдруг зарыдал. Потому ли, что мне было жаль Кайо? Или потому, что я оказался совершенно бесполезен и не смог ее спасти, хотя она на меня так надеялась? А может, это были слезы гордости от того, что я в одиночку раскрыл такое трудное дело? Или я просто устал? Я так и не понял. В смятении я не мог ни о чем думать. А слезы не останавливались.

Я плакал и плакал, отдавшись тряске вагона. И чувствовал, что очередной этап моей жизни подходит к концу.