Книга Кисть ее руки. Книга 2, страница 174 – Содзи Симада

Я слышал шум воды. Постоянный плеск. Звук теперь заполнил все здание, где я стоял. Внезапно меня захватила фантазия. Мне казалось, что весь «Рюгатэй», включая двор, плывет по величественному водоему и плавно движется по течению вниз. Коридор, в котором я стоял, ощутимо дрожал. Я направил свой взгляд на дальний край горы, где должна была быть звонница. Но из-за тумана там ничего не было видно. Гора с храмом Хосэндзи и звонница казались мне очень далекими.

Наконец я понял. Галлюцинация появилась у меня потому, что весь свет был выключен. Полная луна над головой подсвечивала туман ярким белым сиянием, поэтому все вокруг было хорошо освещено. И я не сразу осознал, что свет в «Рюгатэе» не горит. Он не падал и со стороны «Рюбикана». Не было света и у входа в «Рюдзукан». Не горел ни один ряд лампочек, уходящих вверх и вниз по коридорам. Бумажные фонарики не светили сквозь тростниковые двери комнат. У меня создалось впечатление, что «Рюгатэй» умер.

В крайней тревоге я решил навестить Сакаидэ в «Бэкко-но-ма». У меня было такое чувство, будто я остался здесь один. Когда я подошел к его комнате, оказалось, что тапочек Сакаидэ нет на месте. Я удивился, где он может быть в такое-то время. Оглянувшись, я обнаружил, что тоже стою босиком. Люди иногда бывают рассеянны. Я позвал его.

– Господин Сакаидэ! – позвал я, а потом еще и еще.

Однако ответа не последовало.

Я взялся за тростниковую дверь. Слегка поднажал, и она открылась.

Наклонившись внутрь первой комнаты, я снова выкрикнул имя Сакаидэ. Ответа не последовало. Раздвижная дверь в комнату в четыре татами была открыта. В задней комнате тоже никого не было видно.

Это обеспокоило меня почти до отчаяния. Я попытался вспомнить, что произошло всего несколько часов назад, когда я вернулся домой из больницы. Кажется, тогда из этой комнаты в коридор просачивался слабый свет. И еще, помнится, в коридоре стояла пара тапочек. Так было всегда. Придя в гостиницу, я не почувствовал ничего необычного, все было привычно.

Я почувствовал панику и решил быстро спуститься вниз по коридору. Однако результат оказался не такой, как раньше. Шея болела от тяжести подвешенной к ней левой руки. Мне хотелось побежать, но я чувствовал, что если перестараюсь, то могу упасть.

Я спустился к комнате «Ункаку-но-ма», где жила семья Футагояма. Свет в ней тоже не горел. Пусть так, но в коридоре не было тапочек. Здесь всегда были две пары одинаковых тапочек, и свет фонаря из дальней комнаты, просачиваясь в коридор, освещал их. Так что сразу было понятно, есть кто-то в комнате или нет. Когда я недавно входил в свою комнату, две пары тапочек здесь, кажется, стояли.

Недавно? Я задумался. Было ли это действительно недавно? «Рюгатэй» выглядел странно. Я посмотрел на стену, выходящую в коридор. Картина с изображением Муцуо Тои исчезла.

– Господин Футагояма, господин Футагояма!

В отчаянии я звал их. Ответа не было. Открыл тростниковую дверь. Она тоже открылась без какого-либо сопротивления. Вошел в комнату в два татами, открыл раздвижную дверь в комнату в четыре татами. Позвал по имени еще раз. Ответа так и не было. Дальше я вошел в комнату в шесть татами и снова удивился. Она была пуста. Не было никаких футонов, а низкий столик был прислонен к стене. Я не увидел ни дорожной сумки, ни сборника молитв, ни одежды, которая всегда висела на вешалках на стене. Все четыре подушки для сидения были сложены друг на друга в углу комнаты. Никаких признаков жизни. В комнатах было тихо и аккуратно, как будто все мои встречи и разговоры со священником и его сыном здесь, в гостинице, мне привиделись.