Книга Кисть ее руки. Книга 2, страница 69 – Содзи Симада

– Да, очередной очень серьезный инцидент… – с чувством сказал Камияма, когда я закончил рассказ.

Он сложил руки на груди и некоторое время молчал. Я тоже молчал, и наше молчание продолжалось долгое время. Я начал думать, что, возможно, этот старик способен не только поделиться знаниями о необычных преступлениях прошлого, но и предложить свои версии решения стоявших передо мной загадок. Он хорошо образованный человек, много знает и, кажется, обладает достаточным умом. Его величайшим достоинством было необычайное знание истории этих мест, включая инцидент с Муцуо Тои. Такого рода информация совершенно необходима для расследования. Если инцидент в «Рюгатэе» действительно связан с прошлым, то докопаться до истины без этих знаний невозможно.

– Прежде всего я могу сказать одну вещь, – сказал Камияма, нарушив молчание.

– И что же это? – я подался вперед.

– Судя по всему, положение, в котором были обнаружены тела работницы «Рюгатэя», госпожи Кураты, если не ошибаюсь, и господина Инубо, владельца гостиницы, ясно указывает на то, что это имитация двойного самоубийства на Сакатаяме.

– Двойного самоубийства на Сакатаяме?

– Да.

– Что это?

– Среди этих документов должно быть много сообщений об этом деле. Это еще один странный инцидент, который произошел в Оисо, в префектуре Канагава.

– Когда?

– Я думаю, это было в мае, значит, позже, чем события в Инуяме и Таманои. Пожалуйста, дайте-ка мне это на минутку.

Получив от меня папку, Камияма начал переворачивать страницы слегка дрожащими пальцами.

– Значит, и это произошло в седьмом году Сёва… Получается, в том году часто происходили такие странные события, которые оставили след в истории? – спросил я. – А сейчас у нас седьмой год Хэйсэй.

– В том-то и дело. По какой-то причине все эти события происходили в том году. Возможно, потому, что в Японии это было очень мрачное время…

– Однако у меня сложилось впечатление, что и дело Сады Абэ, и дело Масубути из Нагои имеют сексуальный оттенок.

– Да, это правда.

Листавшие папку руки Камиямы замерли. Некоторое время он смотрел в пространство и о чем-то думал.

– Вопрос в том, как это интерпретировать. Одна из причин может заключаться в том, что такие истории связаны с чувственностью японцев, берущей начало в период Эдо. Вы, конечно, знаете, что изображения, которые сейчас признаны произведениями искусства и публикуются в учебниках, представляют собой лишь вершину айсберга и составляют только лишь одну десятую или двадцатую от общего числа гравюр укиё-э^[18]. А по большей части это были картинки, изображавшие сексуальные сцены. В начале периода Сёва их распространение хоть и считалось преступлением, но все равно в обществе сохранялось влияние традиционных сексуальных обычаев прошлого. Может быть, дело в этом… – сказал Камияма.

Его рассуждение произвело на меня впечатление, но похоже, что сам Камияма все еще не был удовлетворен.

– Наверное, так и есть, но дело не только в этом. Тогда в стране произошел поворот к милитаризму, и притеснения со стороны властей нарастали. В этих условиях люди хотели каких-то удовольствий. Думаю, этим многое объясняется… На самом деле после вашего рассказа об инциденте в «Рюгатэе» мне стало очень печально. В нашей стране, в этих местах в прошлом происходили такие вещи. Как уроженцу этой земли мне от этого очень стыдно и хотелось все это забыть. Но это было. То, что случилось с господином Инубо, заставило меня почувствовать, что призраки прошлого возвращаются. Вот почему мне очень тяжело.