Книга Кисть ее руки. Книга 2, страница 73 – Содзи Симада

Без десяти девять я вышел и стал ждать один у ворот. При этом я старался внимательно следить за происходящим вокруг. Не было никаких признаков того, что за мной следят или наблюдают. Однако в этом деле невозможно было предугадать заранее, откуда прилетит пуля.

Но, помимо этого, кое-что отчетливо ощущалось в воздухе. Сам ночной воздух изменился. Он явно стал влажным. Когда я сюда приехал, даже при легком дуновении ветерка ночной воздух неприятно холодил мне щеки. Здесь, в горах, из-за большой высоты ветер по ночам был ледяным, мне становилось зябко. А сейчас все было по-другому. Воздух стал заметно мягче, вызывая уютное состояние задумчивости, какое бывает только весной. Загадочное время цветения.

Маленькая белая машина взбиралась по склону, шелестя гравием. Судя по всему, это был Танака. Я стоял, притаившись за столбом ворот. Ведь подозрительный человек, став свидетелем моей тайной встречи с полицейским в таком месте, вполне мог подумать обо мне все что угодно. Полицейская малолитражка въехала в ворота, подняв немного пыли. Стоп-сигналы вспыхнули красным, напомнив мне пламя пожара, которое я вместе с ныне покойным Кадзуо Инубо видел в ночь своего прибытия в «Рюгатэй» за окнами третьего этажа.

Танака был один. Дверь открылась, и он жестом предложил мне сесть на пассажирское сиденье рядом с собой. Было немного холодно, поэтому я осторожно забрался в тесный салон и захлопнул дверь. В машине было приятно тепло.

– Что случилось? – спросил Танака слегка нетерпеливым тоном.

У меня также было мало времени, поэтому я не стал медлить с ответом. Митико должна была уже скоро отправиться в храм Хосэндзи.

Я подробно рассказал Танаке обо всей информации, которую собрал, проведя целый день за книгами в библиотеке средней школы Каисигэ и беседуя с Камиямой. Предположил, что расчленение трупа Кэйгёку представляет собой имитацию убийства с расчленением в Таманои 1932 года, и чтобы дать нам это понять, зубы выкрасили в черный цвет как намек на название водостока Охагуро, что можно интерпретировать и как попытку бросить нам вызов. Далее, история с трупом Сатико Хисикавы, похоже, основана на деле Масубути в Нагое того же 1932 года, и чтобы указать на это, преступник специально соорудил плот и спустил на нем отрубленную голову по реке Асикава. Что касается истории с телами Эрико Кураты и Кадзуо Инубо, то она разыграна по сценарию двойного самоубийства на Сакатаяме, произошедшего, опять же, в 1932 году, и чтобы мы об этом догадались, преступник не поленился купить сборники гимнов и стихов Хакусю и положить их рядом с телами, как в оригинальном случае. Поэтому я сразу же сказал и о том, что на этом основании цифру 7 на лбу можно считать указывающей на 7 год Сёва (1932 год). Поскольку молодой Танака явно обо всем этом не знал, я подробно, насколько мог вспомнить, посвятил его в детали тех старых дел. Рассказал я ему и о находке, связывающей убийства в «Рюгатэе» с делом Сады Абэ, которое является более известным.

После моего рассказа Танака некоторое время молчал, осознавая услышанное, а я воспользовался моментом, чтобы насладиться впечатлением, которое мои изыскания оказали на этого молодого детектива.

– Ну вы меня удивили, – откровенно сказал Танака. – Оказывается, такое уже происходило в действительности.