Книга Кисть ее руки. Книга 1, страница 184 – Содзи Симада

Да, и я вспомнил еще кое-что. Когда я спросил эту девушку, что означает «рок», она ответила, что это «карма жителей деревни», а когда попытался узнать, что такое «карма», она сказала: «Не знаю, как объяснить». Я никак не мог этого понять. В тот момент у Сатоми явно был ответ, но она отказалась произнести его вслух.

Когда Сатоми заговорила о том, что хочет снять юбку, я наконец начал осознавать значение этих слов и явлений, хотя это было странно. У меня появилась идея. Я медленно соображаю, но не является ли «рок» тем самым явлением, что связывает все эти вещи? У всех у них есть подтекст. Вот почему Сатоми, женщина, «не знает, как объяснить».

– Сатоми, ты говорила о «роке» деревни Каисигэ…

Я начал робко говорить, опустив глаза. Потом поднял взгляд и тут же запаниковал: Сатоми подняла юбку и крепко отжимала ее спереди.

– Эй, остановись на секунду, подожди! Все, теперь отвернулся. Сними и отожми нормально.

А я продолжал размышлять:

– Легенда о дьяволе по имени Муцуо и то, что ты мне сказала, что не можешь объяснить, в чем состоит рок…

Однако я не умею хорошо говорить, поэтому просто не мог выразить свою мысль словами. Не договорив, я сдался. Потерял желание. Когда я о чем-то думаю, такое часто случается. У меня пропадает уверенность в себе. Это порочный круг.

– Моя мама красивая, правда? – совершенно неожиданно сказала Сатоми приглушенным голосом.

– Да, это правда, – сказал я.

В первый раз мы встретились в ночь пожара, и когда я ее увидел, она была в смятенных чувствах, на лице был только крем и никакой косметики, а потом она спряталась за Сатоми и другими, так что я ее не очень разглядел. Но у нее определенно было красивое лицо.

– В деревне Каисигэ много красивых людей, – усмехнулась Сатоми.

Это, конечно, правда. Судя по тому, что я видел, женщин в деревне Каисигэ, похоже, можно было разделить на две группы. Там были женщины с яркими лицами, которые запросто могли бы поехать в Токио и стать звездами телевидения, и были простушки, типичные крестьянки. Не было никакой середины. И хотя женщин первого типа нигде не бывает много, в Каисигэ их доля была чрезвычайно высока.

– В этой деревне есть секрет. Женский секрет. Но вы человек наивный, поэтому вряд ли когда-нибудь его разгадаете.

Когда мне об этом сказала старшеклассница, я ей поверил. Это, конечно, правда. Я не понимаю таких вещей. И чем я занимался больше сорока лет?

– Наверное, так и есть. Я далеко не все понимаю. Не понимаю и кто преступник, и как совершено убийство, и как идет расследование, и вообще не понимаю всех окружающих это дело проблем…

Говоря это, я вдруг заметил странный камень под ногами, по которому стекала дождевая вода. С заостренными выступами тут и там, весь черный, местами поросший не то мхом, не то травой. Шел сильный дождь, и здесь, за завесой листьев в темноте, было трудно разглядеть его форму.

Я раздвинул листья руками.

– Я скажу вам одну вещь. У этой деревни давно плохая карма. Но она касается только женщин.

В тот момент, когда Сатоми произносила эти слова, я увидел перед собой нечто странное. Это были грязные черные кожаные ботинки. Они висели рядом друг с другом. Несмотря на темноту, я их хорошо разглядел.

Выше них были темно-серые брюки, тоже очень грязные. По обе стороны были руки в грязных до черноты рабочих перчатках. Одет человек был в серую рабочую одежду. Сатоми все еще что-то говорила за моей спиной, но я совершенно не слышал, что именно.