Книга Расследования Арсена Люпена, страница 127 – Морис Леблан

– В «Приливную волну».

Девушка вздрогнула. А Рауль добавил:

– Вы проведете там четыре часа или четыре недели – как вам заблагорассудится.

– О, я проведу там столько времени, сколько прикажете! – воскликнула Катрин, протянув Раулю руку, которую тот нежно поцеловал.

В половине одиннадцатого он уехал в Лильбонн, где навел справки о двух нотариусах, работавших в этом кантоне. В одиннадцать часов он уже представился одному из них – мэтру Бернару, пузатому толстячку с живыми глазами, который принял его весьма сердечно.

– Мэтр, – сказал ему Рауль, – я обращаюсь к вам от имени мадам Герсен и мадемуазель Монтесье. Вам известно об убийстве господина Герсена и о сложностях, с которыми столкнулась полиция. Я, как сотрудник бригадира Бешу, принял участие в расследовании, и мадемуазель Монтесье попросила меня встретиться с вами – нотариусом ее деда, – дабы прояснить некоторые темные обстоятельства. Вот ее письмо, которое я должен вам показать.

Это был документ, составленный самим Раулем и подписанный Катрин в то утро, когда они приехали в Радикатель из Парижа:

Предоставляю господину Раулю д’Авенаку все полномочия для поисков правды и принятия решений в моих интересах.

– Чем же я могу быть вам полезен, месье? – спросил нотариус, прочитав бумагу.

– Мне показалось, мэтр Бернар, что совершившееся преступление и многие необъяснимые события, последовавшие за ним, о которых сейчас излишне говорить, могут иметь одно основное объяснение, а именно – наследство, оставленное господином Монтесье. Вот почему я позволю себе задать вам несколько вопросов.

– Слушаю вас.

– Ведь это именно в вашей конторе был подписан акт о покупке замка «Приливная волна»?

– Да, еще во времена моего предшественника и отца господина де Монтесье; тому уже более полувека.

– Вы знакомы с содержанием этого акта?

– Я имел возможность много раз изучать его по просьбе господина де Монтесье и по некоторым другим причинам, впрочем неважным.

– Вы действительно были нотариусом господина де Монтесье?

– Да. Он питал ко мне дружеские чувства и охотно со мной советовался.

– А были ли у вас с ним разговоры касательно наследства?

– Были, и я не проявлю никакой нескромности, признав это, поскольку я уже делился данными сведениями с господином Герсеном, его супругой, а также с мадемуазель Катрин.

– Следовало ли из слов месье де Монтесье, что он предпочитал одну внучку другой?

– Нет. Правда, он не скрывал, что больше любит Катрин – которая жила с ним в замке, где ей очень нравилось, – и что хочет завещать «Приливную волну» именно ей. Но я уверен, что он каким-то образом установил равновесие в наследстве между обеими сестрами. Впрочем, кончилось тем, что он и вовсе не оставил завещания.

– Я знаю. И должен признаться, меня это удивляет, – сказал Рауль.

– Меня тоже. А равно и месье Герсена, которого я видел в Париже утром в день похорон господина де Монтесье и который, кстати, должен был прийти ко мне, чтобы обсудить вопрос о наследстве. Постойте-ка… да, мы назначили нашу встречу как раз на тот день, когда его убили. Бедняга даже предупредил меня письмом о своем визите.

– И как же вы объясняете эту забывчивость со стороны господина Монтесье?

– Я думаю, что он просто не успел изложить свои распоряжения. Его смерть была так внезапна. Странный он был господин, слишком уж увлеченный химическими опытами в своей лаборатории.