Книга Расследования Арсена Люпена, страница 197 – Морис Леблан

Механизм щелкнул и пришел в действие. Из недр стола выдвинулся второй ящик.

Он снова поцокал языком и произнес:

– Вот это да! Стоит мне приложить руку, как… Подумать только: этот седобородый болван ничего не смог обнаружить за сорок дней, а мне хватило всего сорока секунд. Какой же я молодец!

Но главное, его открытие должно было иметь смысл и принести результат. Прежде всего он надеялся найти письмо, которое вручила маркизу юная Антонина. Однако он сразу же понял, что его здесь нет.

Сперва Люпен наткнулся на большой желтый конверт с дюжиной тысячефранковых банкнот. Это святое. Нельзя красть карманные деньги соседа, владельца дома, представителя старой французской аристократии! Так что он брезгливо отложил конверт в сторону.

Что касается остального, то беглый осмотр выявил, что в ящичке спрятаны лишь портреты и письма, причем только от женщин. Разумеется, любовные реликвии. Трофеи завоевателя, который не может решиться сжечь следы прошлого, олицетворявшие счастье и любовь.

Письма? Пришлось бы перечитывать их все, выискивая что-то особо интересное. Нелегкий и, возможно, бесполезный труд… Он сомневался, что возьмется за него. Сам любовник и сердцеед, он все же отличался деликатностью, не позволявшей ему бесцеремонно вторгаться в чужие тайны и женские откровения.

Но как же отказать себе в желании взглянуть на фотографии? Похоже, их тут не меньше сотни… Приключения одного дня или целого года… Свидетельства нежности или страсти… Все запечатленные на них женщины были красивыми, изящными, влюбленными и милыми – многообещающие взгляды, небрежные позы, улыбки, в которых иногда сквозили грусть и страдание. На обороте стояли имена, даты, посвящения, намеки на тот или иной эпизод их связи. Великосветские дамы, актрисы, простушки-работницы… Все они выходили из тени – незнакомые между собой, но такие близкие друг другу благодаря общей памяти об этом человеке.

Рауль не стал рассматривать все снимки. Его внимание привлекла большая фотография в глубине ящика, которую он смог нащупать под защитным двойным слоем бумаги. Он сразу же достал ее…

Рауль был потрясен. Эта женщина была поистине самой красивой из всех, по-настоящему ослепительной. В ней присутствовало то, что иногда – правда, крайне редко – придает красоте особую рельефность и индивидуальную выразительность. Ее обнаженные плечи были великолепны. Взгляд и посадка головы свидетельствовали о том, что красавица знает, как держать себя в свете, а возможно, и как появляться на публике.

– Очевидно, актриса, – заключил Рауль, будучи не в силах оторвать глаз от портрета.

Наконец он перевернул его, надеясь, что на обороте могут стоять подпись или имя. И тут же вздрогнул. Прежде всего его поразила сделанная поперек длинная надпись: «Элизабет Орнен», а ниже – «Твоя навеки, пока смерть не разлучит нас».

Элизабет Орнен! Рауль, вхожий в светские и артистические круги, не мог не знать имени великой певицы; хотя он и не помнил всех подробностей события пятнадцатилетней давности, ему было известно, что прекрасная молодая женщина умерла от таинственной раны, полученной в парке, где она пела под открытым небом.

Выходит, Элизабет Орнен была одной из возлюбленных маркиза, а то, что он хранил ее фотографию отдельно от других, свидетельствовало о том, какое важное место она занимала в его жизни.