Книга Руки Орлака, страница 146 – Морис Ренар

Вечером девятнадцатого августа температура у больной поднялась выше обычного. Вероятно, это объяснялось погодой: стояла жара, в комнате было душно, сестра жаловалась, что ей не хватает свежего воздуха. Я на некоторое время отворила в ее спальне створку окна под закрытой ставней, поскольку врач разрешил такого рода проветривание, и велела горничной – ее звали Мари – захлопнуть створку, когда она принесет настойку. Мы с Мари вышли вместе, но, пройдя в туалетную комнату, я застала там это дитя, Жильберту, в ночной сорочке.

– В ту ночь я не могла уснуть, – сказала девушка, – и очень хотела еще раз поцеловать мамочку. Никогда не забуду этого последнего поцелуя. Бедная мама! Я долго-долго обнимала ее, а когда вернулась в туалетную комнату, тетушка уже легла… Продолжайте, милая тетя.

– Малышка была сама не своя, будто предчувствовала несчастье, – подхватила мадам де Праз, – и попросила у меня разрешения остаться рядом со мной. Я взяла ее к себе в постель и вскоре уснула от переутомления.

– А вот ко мне, – проговорила Жильберта, – сон никак не шел: то ли постель казалась слишком узкой, то ли меня мучила духота, то ли терзали дурные предчувствия. Я боялась пошевелиться, чтобы не стеснить тетю, и до рассвета пролежала в темноте с открытыми глазами. Под маминой дверью я видела светлую полоску от ночника, но не слышала ни звука – ни единого!

– Я спала крепко, – сказала графиня, – но при первых лучах солнца вскочила с постели с тревожной мыслью: «Мари вроде бы не спускалась. Стало быть, Жанна не позвала ее? Выходит, сестре лучше? Или хуже?» Я бросилась в спальню: сестра была мертва.

Я закричала, прибежал Ги и, увидев труп жены, впал в ступор, лишился дара речи и способности соображать, вначале он не мог взять в толк, что же случилось и в чем причина трагедии. Но мне кажется, как только оцепенение прошло, он понял, что убийца – змея, ведь он знал: она уже однажды умертвила своим укусом чернокожего африканца.

Лишь часа через два мы обнаружили, что гадюка исчезла: ее клетка пустовала. Она проскользнула сквозь прутья решетки, поскольку щели оказались шире чем положено. Клетку оборудовали наскоро, и она оказалась небезопасной. Мсье Лаваль был великим исследователем, но в житейских вопросах, как многие ученые, видел не дальше своего носа.

Когда ему сообщили, что гадюка сбежала, его будто током ударило. Он внимательно осмотрел руки и ноги бедной Жанны. На большом пальце левой руки невооруженным глазом был заметен укус, и все выглядело так, будто змея отомстила Лавалю за те пытки и мучения, которым он ее подвергал.

У меня случилась истерика, и не только из-за гибели сестры: я боялась, что опасная тварь, вырвавшись на свободу, не ограничится одним нападением и умертвит нас всех. Я переживала и за сына, и за племянницу. Ги запаниковал, не зная, где искать змею: в парке, в оранжерее, в замке? Когда он немного пришел в себя, мы, разумеется, начали с осмотра спальни Жанны, но змеи там не было, зато мы поняли, как она вползла и выползла. В комнату она проникла…

– …Через окно? – перебил графиню Марей. – Через приоткрытое окно?

– Да, – подтвердила Жильберта, – через окно или, скорее, через прочные металлические ставни, в которых имелись прорези в виде «сердечек». Очевидно, гадюка проникла в комнату через одно из них. Горел ночник, отверстия были хорошо видны в темноте, и змею привлекли эти светлые пятнышки.