Книга Руки Орлака, страница 150 – Морис Ренар

– Почему вы говорите «гораздо более значимым», тетушка?

– Потому что, дитя мое, крайне маловероятно, что смерти твоей несчастной матушки поспособствовал какой-то человек, тогда как роль гадюки в этой драме неоспорима. Если эта тварь и не оставила ни малейших следов на эспланаде, то, очевидно, лишь потому, что они и не могли там остаться.

– Так оно и есть, – в один голос подтвердили Жан Марей и Жильберта.

– Ну и хватит об этом! Довольно! – весело воскликнула мадам де Праз. – Жильберта, дорогая, нам, наверное, пора домой – мы, право же, загостились. Ты как себя чувствуешь? Уже лучше?

– Спасибо, тетушка. Я пришла в себя – идти смогу и сама.

– Мне бы хотелось, – сказал Жан Марей, – чтобы вы, Жильберта, унесли с собой какой-нибудь сувенир в память о первом посещении дома, который со временем будет вашим. Забудьте об этой небольшой лампе и выбирайте, что душе угодно. Здесь все – ваше!

Девушка нерешительно приблизилась к витрине с ключами, еще раз внимательно осмотрела ее и несколько мелодраматично произнесла:

– Нельзя ли, Жан, унести с собой ключ от вашего сердца?

– Конечно берите – вот он! – Марей шутливо указал на массивный средневековый ключ.

– Перестаньте насмешничать! – воскликнула Жильберта, мягко ударив жениха по руке. – Скорее, это ключ от подземелья, забитого сундуками с золотом и драгоценными камнями! Тетушка, вы только полюбуйтесь! Хорошо, что ключ от вашего сейфа не столь громоздкий, иначе как бы вы носили такую штуковину у себя на груди?

Мадам де Праз инстинктивно поднесла руку к указанному месту.

– Нет, – продолжала девушка, осматривая коллекцию и что-то напевая себе под нос исключительно для поднятия настроения, – мне нужен ключ от сердца Жана Марея. Да-да… ключ… от сердца… Жана Марея.

– Возьмите вот это, – сказал молодой человек. – На сей раз я не шучу. Ключи бывают самой различной формы. Это – то, что вам нужно. Берите.

И Марей протянул невесте небольшое старинное зеркальце, изготовленное, наверное, Бенвенуто Челлини или еще каким-то прославленным мастером и украшенное каймой из изящных жемчужин, – стекло потемнело от времени, но в нем и сейчас отражалась очаровательная улыбка Жильберты.

Этот клуб представлял собой небольшой дворец, роскошный и уютный. В нем, как всегда, было тихо, чему способствовали мягкие напольные ковры и тяжелые портьеры, заглушавшие звуки.

– Граф де Праз здесь? Я – графиня де Праз.

И так как лакей в красных панталонах и зеленой ливрее смотрел на нее с недоверием и сомнением, мадам де Праз сухо добавила:

– Его мать, если так вам будет понятнее.

Лакей подобострастно поклонился:

– Сейчас посмотрю, здесь ли господин граф.

Он провел посетительницу в элегантно, но строго обставленную приемную того мрачного и холодного вида, который присущ всем местам, где обитают мужчины и куда закрыт доступ женщинам.

Через несколько минут швейцар во всем черном и с золотой цепью на шее почтительно доложил мадам де Праз, что граф Лионель сейчас в боксерском зале и просит графиню пройти к нему туда.

Проследовав за швейцаром через целый лабиринт коридоров, мадам де Праз наконец очутилась в небольших размеров помещении, сверху донизу обитом панелями смолистой сосны. Пол был выстлан мягким темным линолеумом.

Лионель, вошедший через другую дверь, был в эксцентрично-кричащей расцветки кимоно с широкими рукавами, легких туфлях со шнурками и махровым полотенцем вместо шейного платка. Растрепанные волосы и лицо в багровых пятнах свидетельствовали о том, что на ринге ему пришлось несладко. В правой руке он держал восьмиунцевые тренировочные перчатки, левой пытался поправить пояс.