Книга Руки Орлака, страница 151 – Морис Ренар

– Простите, что принимаю вас здесь, маман, но ваш визит стал для меня неожиданностью. Похоже, вам не терпится со мной поговорить. Что-то случилось?

Они уселись в плетеные кресла и несколько мгновений разглядывали друг друга: Лионель – с нескрываемым любопытством, к которому примешивалась насмешка, сквозившая в его общении со всеми женщинами в целом и с матерью в частности; графиня – с волнением, граничившим с испугом.

– Ну, так что там у вас? – нарушил молчание молодой граф. – Говорите!

– Ты, конечно, сочтешь это глупым, но я решила, что обязана предупредить тебя незамедлительно, не теряя ни минуты. Впрочем, сейчас я уже спрашиваю себя, а не поддалась ли не вполне обоснованному испугу.

– Да выкладывайте уже все, какого черта!

– Как тебе известно, Жан Марей пригласил нас с Жильбертой к себе на чай. Я только что оттуда. Жильберта одна поехала домой, в Нёйи, а я сразу к тебе… Не знаю, как объяснить доходчивее, но… В общем, Марей показывал нам свои музейные экспонаты, и в связи с одной старинной лампой речь зашла о смерти твоей тетушки. И мы с Жильбертой рассказали ему про то, что случилось в ту ужасную ночь, девятнадцатого августа, и про то, что было потом. Не могу в точности вспомнить, какие именно ремарки, замечания меня так взволновали, но постепенно мною овладела одна шальная мысль. Мне сложно ее сформулировать, но попробую… Послушай, Лионель, я задам тебе вопрос, который ты, несомненно, сочтешь странным. Когда ты жил в пансионе, ты же не общался с индусами? С заклинателями змей?

Лионель, сколь ни велико было его потрясение, расхохотался:

– Никогда! Полноте, да вы это и так знаете! Меня никогда не связывали с ними никакие отношения – ни приятельские, ни даже просто формальные. И вообще, что все это значит?

– Это значит, что ты только что снял с моей души тяжкий груз.

– О чем это вы?

– Понимаешь, если бы следствие установило противоположное тому, что ты утверждаешь, на тебя пало бы подозрение.

– В чем? – изумился Лионель, все более и более заинтригованный.

– В том, что ты впустил гадюку в комнату твоей тети, а после смертельного укуса выманил назад из дома.

– Уж не тронулись ли вы умом, маман? – вспылил Лионель, в один миг перестав смеяться. – Что вы такое городите? И кто бы меня обвинил в этом?

– Возможно, Жан Марей. Да, вероятно, я зря паникую, но я – мать и беспокоюсь за своего ребенка. Я кожей почувствовала опасность и поспешила предупредить тебя, чтобы ты знал, как правильно отвечать на вопросы, если они вдруг возникнут.

– Меня собираются допрашивать?

– Ну конечно же нет! Но чего только не узнаешь в задушевной беседе. Впрочем, ничто пока не указывает на то, что Жан Марей задался целью пролить свет на случившуюся в Люверси трагедию. Он разве что несколько раз повторил, обращаясь к Жильберте: «Стало быть, вы будете счастливы, если кто-нибудь доставит вам эту гадюку из Люверси – живой или мертвой?»

– Что ж, пусть ищет ее – пусть даже найдет! Таково и мое желание, причем самое искреннее. Если понадобится, я охотно помогу ему в поисках!

– Я тоже, разумеется, – от всего сердца!

– Так отчего вы тогда всполошились, маман, боже правый? Как вам вообще пришла в голову нелепая мысль, что Марей начнет копаться в этой истории и искать преступника? И главное, с чего вы взяли, что он обвинит меня?