Онлайн книга «Повелитель света»
|
– Пойдемте, – сказал астроном герцогу д’Аньесу. – Теперь наш черед препарировать сарванов… Как только подумаю о дочери, так, мне кажется, я бы с удовольствием и живых их искромсал в клочья!.. Пойдемте, мсье. Захватим с собой того слепца, которого вы видели внизу; его зовут Луи Куртуа, и он хорошо разбирается в анатомии. Директор этого учреждения мне его горячо рекомендовал. Сходите за ним, если не трудно. Когда эта троица рука об руку покинула Гран-Пале, гипсовый винт уже явился на свет, причудливый и невероятный, совершенно белый – точная копия того чудесного винта, что был придуман не людьми. Глава 15 Правда о сарванах Сгоравший от нетерпения доктор Монбардо ожидал их в лаборатории на бульваре Сен-Жермен, прекрасной художественной мастерской, которую господин Летелье переоборудовал для всевозможных научных опытов на седьмом этаже своего дома. Доктор расхаживал по ней широким шагом под резким светом электрической дуги. На столе он расставил сверкающие стальные контейнеры и обладающие различными химическими свойствами жидкости, позаимствованные им по такому случаю у парижских коллег. Параллельно выстроившимся в ряд пяти цинковым ящикам расположились небольшие охладительные коробки с опытными образцами мотолягушек. Герцог д’Аньес и господин Летелье вызвались открыть один из этих ящиков. Доктор тем временем, не прекращая шагать взад и вперед, высказывал свое возмущение, обращаясь к слепому коллеге: – И это все люди, мсье! Какой позор! Люди! Двуногие, двурукие макроцефалы, как вы и я! Существа, которым выпала честь быть похожими на Клода Бернара, Пастера… на Толстого, в конце концов, и которые, словно пескарей каких-то, вылавливают себе подобных!.. Собирают их, коллекционируют!.. Ох!.. Ах!.. Бедное, бедное человечество, мсье! – Полноте! – отвечал господин Куртуа. – Будь у нас возможность, мы бы делали то же самое. В Саду Акклиматизации, к примеру, проводятся выставки диких животных, мало чем отличающиеся от аэриума сарванов. Да и то извращенное наслаждение, которое испытывают любители подглядывать за другими через замочную скважину, есть, доктор, не что иное, как сладострастие коллекционера! – Бедное, бедное человечество! – Подойди-ка помоги нам, Каликст, – позвал свояка господин Летелье. Посреди цепей и талого льда плавало нечто невидимое, некий «объемистый силуэт» (уж простите за такое выражение!) человеческого существа – не толстого и не худого, не высокого и не низкого. После непродолжительного молчания господин Летелье открыл глаза и обнаружил, что на лице Луи Куртуа, обычно таком непроницаемом, застыло выражение крайнего изумления. – Чертовски деформированный, не так ли? – сказал астроном. – Мне не удалось нащупать ни глаз, ни рта… – Да, глаз нет, – взволнованным голосом подтвердил слепец. – Как и рта… Но удивительнее другое. Лицо… его черты… так грубо вылеплены… и какие-то комковатые… Да, и вот что, господа, – он ведь одет или мне показалось? – Одет? Еще бы! – Разумеется! – Конечно! – Так вот, пощупайте сами: между кожей лица и тканью костюма нет никакой разницы… да и кожа рук – такая же… – Рук, скажете тоже! – воскликнул доктор. – Да у него не руки, а какие-то зерновидные обрубки, к которым и прикасаться-то неприятно!.. – Это уж точно, – поморщившись, подтвердил герцог д’Аньес. – Он весь бугристый, липкий… |