Онлайн книга «Повелитель света»
|
Заканчивая завязывать под подбородком ленточки своего капора, вошла Анриетта Делиль. Сезар покрыл голову причудливой формы соломенной шляпой. Они обменялись парой слов. Старый корсар выглядел мрачным и сварливым, брюзгливым. Девушка, гораздо более гибкая, нежели в 1833 году, но столь же прекрасная (быть может, даже еще чуточку похорошевшая), казалась грустной, если не сказать – несчастной. С трогательным изяществом она прикоснулась рукой к руке Сезара и с мольбой во взгляде попыталась подбодрить его или, как говорил Бертран, «приподнять ему настроение». Что было дальше, Шарль и его товарищи уже не увидели, так как старик и девушка вышли, он – молчаливый, она – по-дочернему нежная. Комната осталась пустой, окно – открытым ввиду прекрасной погоды. Шарль с внезапной горячностью поднес бинокль к глазам и подкрутил колесико фокусировки. – Фиески, – сказал он. – И его любовница, Нина Лассав. Теперь уже и остальные вооружились биноклями, так как все было предусмотрено. На противоположной стороне улицы, в окне третьего этажа красного дома, под приподнятыми жалюзи, худой, если не сказать – костлявый, мужчина пылко разговаривал с юной девушкой, скромно одетой в выцветшее платье. Свои слова Фиески сопровождал оживленной жестикуляцией, как это свойственно итальянцам; его черные глаза сверкали на землистого цвета лице с короткими бакенбардами. Окно, в котором они вырисовывались, не было снабжено подоконником. Они разглядывали оживленный бульвар, опершись о раму. Шарль добровольно вызвался быть гидом в этом живом музее Гревен[96]: – Фиески снял эту небольшую квартирку в марте, назвавшись мсье Жераром, механиком. Дом показался ему вполне подходящим для задуманного преступления. Выбирал он его не один, но со своим сообщником, Море́, который вернется туда лишь накануне покушения – чтобы зарядить двадцать четыре ружейных ствола адской машины. Нина Лассав со своим любовником не живет; она работает в больнице Сальпетриер. Взгляните на нее: она – кривая, ее левый глаз закрыт, на руке у нее отсутствуют три пальца; это бедное создание в детстве много болело. – И однако же, – заметила Коломба, – ей не откажешь в неком очаровании: свежее лицо, красивые волосы, округлые формы и гибкий стан… – Гризетка, несчастная бедняжка, которая после покушения Фиески едва не покончила с собой… – Какое чудо и какой ужас! – пробормотала Коломба. – Видеть на плечах этого типа голову, которая падет, отрубленная ножом гильотины! – Камера! – сказал Бертран. – Мы про нее совсем забыли. Сейчас, однако же, самое время ею воспользоваться. Снять на пленку эту печально известную пару! Он опустил бинокль чуть ниже. – Внимание! – воскликнул он вдруг. – Пока мы смотрели на Фиески, в кабинет Сезара кто-то вошел. Точно: там какой-то мужчина! Все оставили Фиески и Нину ради вновь прибывшего. Шарль запустил кинематографический аппарат. Тот, кто возник в поле зрения, оставив приоткрытой позади себя дверь прихожей, приблизился к камину, словно обычный воришка. В левой руке он держал ключ, с помощью которого, вероятно, и пробрался в квартиру. Одет без особой роскоши: темный фрак, высокий белый воротничок перехвачен черным шейным платком; на голове цилиндр с округлым верхом; во всех движениях проглядывает явная поспешность. Но кто это был? Судя по всему, некий тайный визитер, проникший к Сезару для совершения чего-то недозволенного. В этом уже не оставалось сомнений. Его подозрительные повадки; та неуверенность, с какой он ступал по ковру в своих башмаках, под подошвами которых штрипки оттягивали края штанин; осторожная поступь, вызванная, очевидно, его нежеланием быть услышанным соседями; то, как он втягивал голову в плечи, – все это свидетельствовало о вторжении, заговоре, преступном деянии, предварительном ожидании за каким-нибудь деревом бульвара того момента, когда Сезар и Анриетта выйдут из дому. |