Книга Повелитель света, страница 374 – Морис Ренар

– Увы! – пробормотала Коломба. Голова и плечи ее тряслись, руки дрожали. – У этого человека есть ключ от квартиры Сезара; он может входить к нему, когда ему заблагорассудится.

– Может, хватит уже предположений? – взмолился Бертран. – Терпение, вера, спокойствие – вот что нам нужно! Как знать, вдруг самые лучшие сюрпризы еще впереди? Как знать, милая моя Коломба, вдруг Сезара и вовсе никто не убивал?

– Вы просто хотите развлечь меня, чтобы я не плакала! «Никто»… Скажете тоже!

– Иногда происходят и столь странные несчастные случаи!

И Бертран перевел взгляд на пластину люминита, обводя глазами все то, что содержалось в давно канувшем в Лету кабинете: мебель, теперь рассредоточенную по разным местам, выброшенные за ненадобностью или отданные в чужие руки предметы. Пластина по-прежнему ретранслировала тишину пустых комнат, движение прохожих по улице, порхающие тени гостиной, где вдруг стали различимы и прыгающие тени, вероятно, ссорившихся обезьянок.

– А возможность самоубийства никто не допускал? – резко переменил тему Бертран, продолжая разглядывать пластину.

– Такая гипотеза рассматривалась адвокатом Фабиуса. Но она не имела никакой основы – ни моральной, ни материальной. У Сезара не было ни единой причины убивать себя…

– Как знать!

– Но что тогда могло статься с орудием убийства, с пистолетом – ведь причиной смерти была угодившая в грудь пуля?

– Открытое окно, деревья… Выброшенный в окно предмет могла задержать какая-нибудь ветка.

– Если помнишь, пуля поразила его, когда он стоял лицом к двери… К двери прихожей или же к двери гостиной… Как видишь, они располагаются рядом, в углу.

Коломба, вытерев слезы, тяжело вздохнула.

– Тебе уже лучше? – спросил Шарль.

– Да, – прошептала она с милой улыбкой.

– Ничего другого я и не желал! – признал Бертран.

– Какой вы славный и как я вас люблю, Бертран! – сказала девушка.

Не выпуская руки брата, она прислонилась щекой к груди жениха, когда тот вдруг предупредил:

– Внимание! Вернулись Сезар и его воспитанница!

Это объявление вынудило их снова подойти к пластине. Возобновив наблюдение, они постарались расположиться так, чтобы не оказаться между ней и «фотографическими» устройствами, к которым относилась не только камера, но и другая пластина люминита, вполне сравнимая с настоящей и перманентной камерой.

Надолго в кабинете опекуна Анриетта Делиль не задержалась. Она несла небольшие пакеты, наводившие на мысль о том, что она и Сезар ходили за покупками. Последний с рассеянным видом протянул ей причудливой формы соломенную шляпу и зеленый зонтик, который держал в руке, и девушка, аккуратно поставив зонтик в угол и повесив шляпу на крючок, закрепленный на двери, вышла из гостиной, чтобы вернуться к своим обязанностям домработницы.

Как только она исчезла, лицо Сезара, по-прежнему остававшееся хмурым и мрачным, оживилось от сильного возбуждения, которое он, несомненно, сдерживал в присутствии Анриетты. Было видно, как он замер в углу комнаты, рядом с дверьми, и прислушался, чтобы удостовериться в том, что его воспитанница действительно удалилась. Затем, заперев обе двери на ключ, он быстро направился к пластине люминита, висевшей тогда, как мы помним, над бюро с круглой крышкой. Именно пластина, вне всякого сомнения, являлась его целью: стремительно пересекая комнату, он не сводил с нее глаз.