Книга Повелитель света, страница 403 – Морис Ренар

Шарль предчувствовал свое несчастье. От незаинтересованных лиц он уже получил подтверждение того, что Рита стала невестой Люка де Сертея. Заодно он понял и то, что матери известно о его прискорбной любви. Он ничего не сказал, не стал изливать душу. Он и мадам Кристиани не обменялись ни единым словом, разве что начали чаще проводить время вдвоем, в атмосфере теплой задушевности, которую они гордо объясняли себе исключительно отъездом Коломбы. И мать, терзаемая тайными муками, от всего сердца молилась об облегчении их двойного страдания.

Можно ли утверждать, что это облегчение наступило? Сказав так, мы бы, наверное, превратно передали их чувства. Однако же, когда до них дошла весть о том, что невеста господина де Сертея серьезно больна, разве к их потрясению и к ужасному беспокойству Шарля не примешалось и некое облегчение? Шарль хотел верить в то, что Рита выздоровеет; он отказывался допустить любой другой исход болезни, причины которой ему были известны и ввиду которой девушка становилась не менее дорогой ему, нежели какая-нибудь прославленная мученица. Но мог ли он не видеть поистине провиденциального вмешательства в этой страшной задержке, лишь немного отсрочивавшей событие, неизбежность которого приводила его в ужас?

Он тотчас же заставил замолчать в себе голоса, которые кричали: «Ничто не потеряно! Судьба выгадывает для тебя время! Крепись!» К тому же неделю спустя бюллетени о состоянии здоровья, которые ему ежедневно пересказывала Женевьева Летурнёр, стали столь угрожающими, что в сердце его воцарилась одна лишь тревога и он принялся жестко попрекать себя тем, что позволил себе думать о чем-то ином, кроме спасения Риты. И для того чтобы она выздоровела, чтобы природа продолжала числить среди живых ту, которая украшала ее таким изяществом и благородством, он принес миру жертву, согласившись потерять ее, лишь бы ее не потерял мир. Подобные решения, принятые в потаенных уголках нашего сознания, способны ли они изменять ход жизни? Силы, которые определяют будущее, управляют эпизодами и готовят развязки, восприимчивы ли они – как нам бы этого хотелось – к реакциям людей? Наше поведение, может ли оно предопределять будущее в том или ином смысле?

Пока еще не пришло время открыть читателю, как именно на эти силы должен был повлиять столь чистый и возвышенный зарок Шарля Кристиани. Прошли месяцы, в течение которых он даже мысленно ни разу не подверг сомнению это благородное решение. Он остался верен своей клятве даже после того, как ему сообщили, что Рита – вне опасности и после периода восстановления, который будет долгим, сможет вернуться к прежней жизни.

Пока существовала угроза жизни девушки, Шарлю, для того чтобы и дальше упорствовать в этом самоотречении, не приходилось бороться со своим влечением. Это стало сложнее, когда он узнал, что Рита поборола недуг, набралась сил и теперь, после нескольких недель балансирования на грани жизни и смерти, вернется в мир и вскоре выйдет за другого.

Вот тут-то действительно началось жертвоприношение. Желание исполнилось: нужно было платить, принимая со спокойной душой то, что принесет будущее.

За всю первую половину 1930 года оно не принесло ничего. Разве что грусть, которую подпитывало состояние неопределенности и отсутствие как проблеска надежды, способной развеять эту грусть, так и окончательной катастрофы, повергшей бы его в беспросветное уныние.