Онлайн книга «Повелитель света»
|
Но нет! Бертран и Коломба – ошеломленные, окаменевшие – смотрели на него с округлившимися глазами и разинутым ртом! Как? Они тоже? Они тоже слышали этот ужасный голос, задавший не менее ужасный вопрос? Все отреагировали молниеносно. Не прошло и трех секунд с момента необычайной апострофы, как другой голос – раскатистый, колоритный и явно южный – воскликнул с испугом и удивлением: – Боже правый! Жан Карту́! Голос Сезара, черт возьми! Патетический голос Сезара, отвечающий на вопрос убийцы, произносящий слова, которые нельзя было прочесть по губам, так как в этот момент Сезар стоял, повернувшись к люминиту спиной! Но что это за феномен, какова природа этой звуковой магии? Как могли эти слова раздаться здесь? Каким, подобным люминиту, чудом этот диалог вдруг прозвучал среди вещей, оставшихся после Сезара, – вещей, когда-то принадлежавших жертве?.. Через два окна, словно сговорившись, Шарль, Бертран и Коломба одновременно устремились в гостиную кузины Друэ. Ничего. Лишь мебель, бюст Наполеона, корвет с развевающимися парусами, карта мира… Кузина, в свою очередь, также заглянула в комнату. Она не теряла времени даром, но все это произошло так быстро!.. Впрочем, она безмятежно улыбалась. И тут вдруг снова дрожащий корсиканский голос пропел: – Да здравствует император! – Ну надо же! – сказала кузина. – Проснулся. Давно он не произносил ничего подобного! Это всё солнце и весь этот шум, вероятно! На сей раз Шарль и молодые супруги обнаружили источник голоса; этот голос шел не изо рта и не из громкоговорителя, но из клюва. И этот крючковатый клюв принадлежал попугаю столь облезлому, что, только когда они присмотрелись, им удалось понять, что его окрас когда-то был желто-зеленым. И тут Шарля озарило. – Питт? – спросил он, поворачиваясь к кузине. – Попугай Сезара? – Естественно. Он еще не слишком престарелый для попугая. Полагаю, ему не больше ста сорока лет, и меня заверили, что, если повезет, он может дожить и до двухсот. Наделенные природой гораздо более щедро, чем мы, люди, эти птицы обладают очень высокой продолжительностью жизни. А ты что, забыл? Вид-то у тебя удивленный. Питт, почти не двигаясь, словно почтенный бонза, продолжал голосить, с акцентом своего покойного хозяина: – Да здравствует император! Боже правый! Жан Карту́!.. Да здравствует Хартия, ха-ха!.. Затем, на фоне невообразимого шума улицы, снова началось чередование двух голосов: – Вы ведь меня помните, капитан, не так ли?.. Боже правый! Жан Карту́!.. Потрясенные, трое молодых людей в полном молчании обменивались восторженными взглядами. Шарль ликовал, и это ликование – такое неожиданное, такое необычное – переполняло его. – В последние годы он говорит очень редко, – заметила кузина Друэ с балкона, куда она вернулась, чтобы не пропустить ничего из костюмированного парада. – Решается на это только при обстоятельствах вроде сегодняшних: завидев незнакомые лица, услышав непривычные шумы… – Но, кузина, кузина, вы даже не знаете!.. – бормотал Шарль. – Вы даже не представляете себе, что именно он только что повторил!.. Это имя, Жан Карту́… – О! Он всегда его говорил наряду с кучей самых разных вещей, которые мы не смогли понять. – И вам никогда не приходила в голову мысль поискать объяснение… – Конечно же нет. Я никогда не придавала им особого значения. А они что-то значат? Глядя на тебя, я уже начинаю думать, что да. |