Книга Восемь мечей, страница 98 – Джон Диксон Карр

На самом деле все складывалось даже слишком хорошо. Бетти (будем и дальше так ее называть) и не думала позволить этим планам осуществиться. Это было ясно как день. Она собиралась стать миссис Стендиш. И единственный способ добиться этого, оставив прошлое позади, состоял в том, чтобы убить Деппинга.

Едва ли дело было в холодном расчете. Скорее всего, девушка подверглась чему-то вроде самогипноза, убедив себя в том, что с ней обошлись нечестно, мысленно перебирая причиненные ей обиды до тех пор, пока сама не поверила в их реальность. В ее собственном признании за истерическим взрывом гнева, который она обрушивает на Деппинга, следует хвалебная ода самой себе, в которой она с гордостью излагает то, как она распланировала его убийство.

Ведь Спинелли уже объявился. И он являл собой серьезную угрозу и для Деппинга, и для Бетти. Я не думаю, что Спинелли, случайно столкнувшийся в Англии с Деппингом, знал о том, что его бывшая любовница теперь играла роль его дочери. Однако Деппинг все равно решил, что от него нужно избавиться. Начать с того, что тот мог бы испортить прощальную шутку – помолвку Бетти с Морли Стендишем, – до того, как Деппинг был бы готов объявить правду. Но главным образом из-за того, что Спинелли своим вымогательством пил бы из Деппинга кровь, куда бы тот ни отправился и какую бы личину ни надел. Если вкратце, Спинелли был не столько угрозой, сколько помехой. А помехи Деппинг устранял быстро.

Бетти же поддерживала его замысел, разрабатывая собственный план. Для нее Спинелли представлял серьезную опасность. Она в чудовищно неосторожных письмах советовалась с Деппингом о том, каким же образом убрать Спинелли. Деппинг мудро поступил, уничтожив все ее послания, однако пачку его ответных писем обнаружили в ее парижской квартире. Одно из этих писем, написанное за две ночи до убийства, сообщает о том, что Деппинг позаботился обо «всем необходимом» и «организовал встречу с С. в подходящем уединенном месте в ночь на пятницу».

Рискну заявить: всех деталей она не знала. Занятная вещь состоит в том, что к этому времени она уже довела себя до дикого, исступленного гнева по отношению к Деппингу, смешанного с мюзик-холльной театральностью. «Я чувствовала, – говорит она, кажется, со всей серьезностью, – что собираюсь избавить мир от этого чудовища». Кто вообще так выражается? Во всех ее действиях сквозит фальшивый драматизм. Отдавая должное этой женщине, должен согласиться с тем, что мир действительно был избавлен от Деппинга. Я лишь хочу сказать, что она несколько перестаралась, нарисовав ту карту с восемью мечами…

Вот что рассказал бы вам доктор Фелл, прежде чем вы спросили бы о том, каким образом он вычислил виновного.

В последующие месяцы Хью Донован выслушал эту историю великое множество раз. Ведь в Гранже она стала любимой темой для обсуждения, а Хью теперь был там частым гостем, поскольку сделал предложение руки и сердца Патрисии Стендиш и оно было принято. Так что ему пришлось научиться со всей твердостью произносить заветную фразу, чтобы ставить на место будущую тещу. Мэв Стендиш не устает твердить (в перерывах между прослушиванием радиопередач и уверениями полковника в том, что его умственное здоровье, несмотря на издательскую деятельность, находится в плачевном состоянии и нуждается в поправке), что она всегда знала о вероломстве Бетти Деппинг, а также что кругосветное путешествие принесет Морли пользу. Подобная концовка, как вы могли заметить, довольно банальна и как нельзя лучше вписывается в весьма правдоподобную историю. Однако что касается объяснений, Хью во всех деталях помнит беседу, которая состоялась одним сырым мрачным октябрьским днем того же года, когда несколько наших героев сидели у камина, слушая доктора Фелла. Тот, уютно откинувшись в кресле, курил сигары Дж. Р., которые тот не курил и держал скорее для того, чтобы произвести впечатление. Дождь барабанил по Патерностер-роу, и сквозь его мутную пелену виднелся купол собора Святого Павла. Огонь был ярким, сигары – славными, а Дж. Р., предварительно заперев дверь комнаты, заставленной книгами, достал из секретера виски. Был там и Генри Морган, заскочивший в Лондон с законченной рукописью своей новой книги под названием «Аконит в адмиралтействе». И Хью Донован, на этот раз без епископа. Доктор Фелл вел свой рассказ точно так, как было описано, как вдруг Дж. Р. перебил его.