Онлайн книга «Под спудом тайны»
|
– Сын в отца, отец во пса, а все в бешеную собаку! – заключил Соболевский, покачав головой. – Поди ж ты, крестьян с гулькин нос, землицы в обрез, а по судам шляется, – усмехнулся Хитрово-Квашини. – На это ж деньги требуются немалые, Марк Иваныч! – Верно, немалые. И знаете, где он их берет?.. Во-первых: барщина неподъемная, крестьяне на ней не три дня в неделю вкалывают, как положено, а все шесть; во-вторых: оброк грабительский, за аренду земли едва ли не вдвое берет; в третьих: подводная повинность тяжкая – подводы крестьянские отправляет вне очереди, как придется, и не в ближние места, а в разные концы уезда! – Известно, мелкопоместные гнобят своих крестьян похлеще, чем состоятельные помещики, – заметил Хитрово-Квашнин. – Мужик на барщине у них чуть ли не сутками спину гнет, поле свое да огородик в выходные дни обрабатывает… Один такой мелкопоместный дворянин был и в Подмосковье. Он так нагрузил своих пятерых крепостных, что участки свои те по ночам вынуждены были обрабатывать. Еду как-то от приятеля, время позднее, месяц светит, а эти бедолаги молча землю мотыжат! Лица скорбные, полные какой-то невыразимой тоски, тупой пришибленности. Посмотрели на меня, не сказав ни слова, и снова взялись за работу… Неприятное зрелище, стыд берет на это смотреть. Взять бы такого горе-помещика да надавать ему оплеух! – А знаете, что еще удумал наш Сидор Евдокимыч? – вставил Соболевский. – Плату взимать с дворовых и крестьян за разрешение венчаться!.. А еще он на бильярде играет. – Плату за венчание? Вот прохвост!.. А что бильярд? Невидаль какая!.. В него каждый сыграет! – Сыграть-то сыграет, Евстигней Харитоныч, но в итоге-то что? А у титулярного советника каждый раз полон карман ассигнаций! Еще до выхода в отставку был силен в этом деле. В Петродаре у него лишь секретарь уездного суда Яковлев выигрывает, да и то не всегда. И в доме бильярд, как только гость случится, так он его к зеленому сукну тащит! Меня как-то раз залучил. Поначалу играл вяло, так только, шары катал без особого интереса. А потом как пошел кием орудовать, не остановить! Щелк да щелк, и все больше в лузу!.. Надо быть на чеку, не ровен час, опять обчистит!.. Соколовский умолк, прислушавшись к тихой песне, которую затянул Митрофан: «Здравствуй, милая красотка, чьей деревни и села?» «Вашей милости крестьянка», – отвечала ему я. «Ты скажи, моя милая, из которой ты семьи?» «Коль изволишь знать Петрушу, из его, сударь, семьи». «Не тебя ли, моя радость, Егор за сына просил? Его сын тебя не стоит, не на то ты рождена. Завтра, радость, ты узнаешь, для кого ты суждена, Где судьба твоя, скрывалась, для кого ты рождена…» Громко хмыкнув, секретарь одобрительно кивнул головой. – Вот такой он, Сидор Евдокимыч… Трудный человек, что там говорить. Но ладно бы только со своими соседями сутяжничал, недавно ошарашил все уездное начальство: с государством решил затеять ссору, налоги перестал платить! Хитрово-Квашнин в недоумении воззрился на Соколовского. – Как перестал? – Да вот так! Не буду, говорит, платить, и все тут! И налоги-то не особо внушительные – какие-нибудь тридцать целковых, да пени рублей пятнадцать. Уездный суд послал ему одну повестку, другую, третью, никакого толку, не едет в Петродар, хоть ты тресни! Что ж, заслали дворянских заседателей, он их выслушал и выставил за дверь, пребольно дернув одного из них за ухо. Да что там, уездный судья уехал от него, не солоно хлебавши! Чего он ему сгоряча не наговорил! И глуп-де судья, и придирист, и ничего не видит дальше собственного носа! Не стану, кричит, платить, да и шабаш! А будете, мол, меня понуждать, самому губернатору донесу, он вас, чертей, так прохватит, что вы дорогу ко мне позабудете!.. Судачат, уже списался с губернаторской канцелярией… Боюсь, и с нами обойдется неласково. |