Книга Пес Ее Высочества, страница 182 – Мария Камардина, Натали Смит

На поцелуй Бьорн ответил, но почти сразу отстранился.

— Тебе надо позавтракать, — напомнил он. — Там в горшочке каша, должна быть ещё тёплая.

Беттина невольно обернулась на поднос, и голод тут же напомнил о себе. Тёплая каша — это замечательно, и свежие булочки, и яблочная пастила, и крошечные крендельки с корицей, и мёд… Сладкого захотелось ужасно, Беттина окунула палец в вазочку с ягодным джемом и тут же слизала его, жмурясь от удовольствия. Да, ей совершенно точно надо поесть.

А потом…

Облизывать ведь можно не только свои пальцы.

И вообще не только пальцы.

Она оглянулась на Бьорна, медленно провела языком по губам и отставила джем подальше.

На десерт.

* * *

Бьорн прислушался к дыханию Беттины, убеждаясь, что она спит, выскользнул из постели, на ощупь нашёл свечу, помедлил, но всё же решился её зажечь. Крохотный язычок пламени осветил сползшее на пол одеяло, смятые простыни и лежащую девушку: изгибы совершенной фигуры, безупречная кожа, блики в золоте волос… Она потянулась, не просыпаясь, повернулась на бок, и он не сразу вспомнил, как дышать.

Она прекрасна.

Она всё ещё человек.

Он потёр ноющие рёбра, пригляделся к россыпи мелких синяков на левом боку, шипяще выругался и принялся одеваться.

Беттина наедине с ним вела себя как кошка, дорвавшаяся до сметаны — мурлыкала, облизывалась, а откровенно ластиться при посторонних ей, кажется, мешал только уговор, что до приезда Хелен они станут держать произошедшее в тайне. Впрочем, после завтрака — и десерта! — ему вполне успешно удавалось отвлекать её до самого вечера: сходить в библиотеку, полюбоваться картой, почитать книгу об истории Приграничья, обсудить грядущий праздник. Во время ужина она вела себя идеально, но и обычной приветливости хватило, чтобы допущенный к трапезе граф периодически терял нить разговора. Случайно поймавший взгляд принцессы Эрик и вовсе расплылся в глупой улыбке, а когда понял, что произошло, уткнулся в тарелку и до конца ужина не поднимал головы.

Ночью стало хуже.

Нет, она не превратилась в тёмную тварь и не попыталась его убить. Она действительно любила его, теперь он ясно видел это в её глазах, ощущал в каждом прикосновении. Но в знакомом запахе её тела проявлялись новые нотки, сладкие, дурманящие, и дрожащие тени за её спиной норовили сложится в силуэт крыльев, и кончики её пальцев вытягивались чёрными когтями — иллюзорные, бесплотные, они не наносили ран, но синяки получились вполне реальными.

Беттина не заметила — он почти сразу погасил свечи, чтобы её не пугать. Он и сам боялся, что примерещившаяся жуть не исчезнет, однако на сей раз обошлось.

Наверное, Эрик прав, и он дурак. Но в темноте так легко было поверить, что нет никакой опасности, нет тёмных сил — лишь девушка в его объятиях, нежная, любимая, желанная. Девушка, почти согласная убежать с ним на край света. Девушка, мечтающая силой своей любви изменить к лучшему жизнь обитателей суровых приграничных земель.

Он готов был бороться за неё до последнего.

Бьорн глубоко вздохнул, скривился, потёр бок, взял с подоконника выданный герцогом белый флакон и направился в кухню — лекарство было велено принимать с красным вином и мёдом. Герцог пытался объяснять что-то про количество сахара в крови, которого после общения с суккубом может стать критически мало, но Бьорн почти ничего не понял кроме идеи, что стоит есть больше сладкого, причём не только ему.