Онлайн книга «Моя навеки, сквозь века»
|
— Навсегда. Я… Тоня, я больше не приду. — Что же это… как же так? Барышня! А мы как же? — наивно, по-детски она развела руками, стоя посреди кухни. — Иди сюда, — я обняла её крепко-крепко. — Береги себя, и барина… его тоже береги… — Как же мы без тебя… — Прекрати. — Нельзя тебе уходить, на тебя вся надежда, что барин от змия своего очнётся. — В смысле? — я отстранилась, не понимая. Каша начала убегать, я схватилась за полотенце, чтобы снять кастрюльку. — Тоня! — Побудь ещё, а? А барин проснётся, вы поговорите, всё и наладится… — Не хочешь, значит, объяснять… ладно. Я пошла. И эта сумасшедшая, Господи Боже мой, закрыла грудью дверь, дурёха. — Не пущу! Костьми лягу, никуда не пущу, пока барин тебя не увидит. — Сдурела? — А ты бы не сдурела? — олицетворяя собой праведный гнев, Тоня двинулась на меня. — Он, который день пьёт не просыхая! Офицерня его… шастают тут, как у себя дома! Собаку эту приволокли! Все ходят, ищут его! Я в лавку выйти не могу! Дверь боюся открыть – повалят. А что я им скажу? Что он бездыханный? Налакается сам! Так ладно бы сам! То ж с собакой пьёт! — В смысле? — В коромысле! Пива ей в ресторации заказал. Я счёт тот видала, за пиво, что золотое! Сам водку пьёт, а ей в миску пиво наливает! Напьются оба… — Капец… — Капец! — Тоня… — я уже присела на табурет. — У меня только один вопрос… — Что хочешь расскажу, только останься, пожалуйста… — Собачка же наваливает, как конь, тебе всё убирать? Она захохотала, истерично, облегчённо. Я терпела, держала мину, но через пару секунд смеялась вместе с ней. Когда отсмеялись, я только хотела попробовать ей объяснить… как вдруг заслышались шаги. Слепцов возник, как чёрт из табакерки. Раздетый по пояс, в нижних штанах, босой, со своей… собакой на руках. Лицо помятое, заспанное, светлые волоски отросшей щетины, а в глазах тревога и испуг. — Я почуял запах… там, — он прокашлялся, — наверху. Думал, всё, допился, а потом услышал смех. Твой… ваш смех. — Простите, что разбудила. Я ненадолго, просто зашла, хотела повидаться, но поняла, что не вовремя… — Алиса… я… я знаю, что не в праве, — он снова прокашлял в кулак, — после того, но если бы вы могли… если у вас есть возможность… если…— это может продолжаться долго, знаю по опыту, — я бы хотел… поговорить. Если можно. Если ты… после того… один короткий разговор. Я знаю, я не в праве… — Я могу поговорить… — смотреть, как он мнётся, запинается, выше моих сил. — Я только оденусь. Вы подождёте? — Да, я побуду с… а где Тоня? — Я провожу вас в гостиную. — Нет, я побуду здесь. Исключительно, чтобы занять руки, я стала шарить по шкафам, соображая, чего бы ему съесть или выпить от похмелья. — Тоня! — та деловито высунула рыжий нос из кладовой. — Собери барину поесть… Господи, Боже мой, — заглянула в котелок, аж жир от свинины плавает. — Что-то постное: мясо отварное есть? Яйца поставь варить. А каша? Каша сварилась уже? Её тоже давай. Рассол барин пьёт? Мы и провозились, пока он не пришёл – в свежей рубашке, начисто выбритый, только с волос ещё нет-нет и капает, да и перегар… я взялась за поднос. — Не надо, позже. Не до еды… пойдёмте в кабинет? В кабинет, так в кабинет. Занял своё место, и по новой: то мнётся, то кашляет. Я начала выразительно поглядывать на часы. Господи, Боже мой! Да скажи уже, чего ты там надумал своими дворянски-честными мозгами, да я пойду! |