Книга Убийства на водах, страница 47 – Полина Охалова

— Не успел этот Марков прибыть в Пятигорск, как тут же обидел словом подпоручика Наговицына!

— Софья Михайловна, милая, но Наговицын же штабс-капитан, а не подпоручик, — перебила ее госпожа Никанорова.

— Ну неважно, Авдотья Сергеевна, главное, что оскорбил и оскорбил смертельно, так что Наговицыну ничего не оставалось, как сделать вызов! А Наговицын, как Вы, может, слыхали, лишился в боях за Отечество правой ноги.

— Да не правой, а левой, Вы все неточно говорите, любезная Софья Михайловна, дайте мне рассказать!

— Да, подождите же, Авдотья Сергеевна, не перебивайте меня! Словом, этот штабс-капитан или поручик, ну, неважно, этот Наговицын без ноги, а Марков — без руки, но все же решили стреляться! Марков и во время дуэли смеялся и черешни ел, а Наговицын прицелился, опираясь на костыль, и застрелил его с одного выстрела!

— Да уж, конечно, с одного — на дуэли по пяти-то раз не стреляют, — вставила свой комментарий обиженная госпожа Никанорова.

Тетушка слушала дам вполне серьезно, а Варя едва сдерживалась, чтоб не рассмеяться. Печорин тоже улыбнулся и сказал: «Я за день до того виделся с Марковым и обе руки у него были на месте, правда, одна на перевязи.

— Вот я и говорю — один с костылем, у другого рука на перевязи, а все же и это не уберегло от смертоубийства, — вновь вступила в разговор вдова Зубова.

— Говорят, Ноговицына теперь в солдаты разжалуют — вот беда-то, да и с одной ногой, — добавила ее подруга.

— Ну ладно, засиделись мы у вас, надо еще к Лиговским зайти, — обе дамы встали одновременно и откланялись.

Печорин, глядя им вслед, подумал, что в готических романах вампиров рисуют чудовищами с окровавленными клыками, а вот эти двое не суть ли настоящие вампиры, которые без живой крови чужой жизни, сами по себе бесплотны и незаметны, будто и не существует их на земле!

После ухода гостей Варя подошла к брату, поцеловала его в щеку и спросила:

— А что, Грег, есть хоть капля правды в том, что они рассказали?

— Не знаю, о дуэли действительно поговаривают, про одноногого Ноговицына не слыхал, да и была ли сама дуэль, тоже неясно.

— А если не дуэль, то опять черкесы что ли?

— Не знаю, Варета, но очень тебя прошу — будь осторожна и никуда одна не ходи, как мы и договаривались! Обещаешь?

— Хорошо, обещаю, хоть и считаю это пустыми страхами, но ради любви к тебе — обещаю. Мы сейчас с тетушкой собираемся в галерею, к ваннам, туда же придет Елена Ган с дочерями, так что не беспокойся — одна не буду!

— И еще просьба, тоже из прежних. Умоляю тебя не уединяйся с господином Красинским!

— Грег, ну бог с тобой, что за полицейский надзор за моей нравственностью, ты сделался вдруг настоящим пуританином!

— Не волнуйся, дружок, я за ней пригляжу, — пообещала тетушка, которую слуга уже приготовился вывозить из дому на коляске.

Проводив немного Варю и тетушку, Печорин распрощался с ними и направился по аллее к Ресторации, надеясь там узнать хоть что-то дельное о гибели Маркова и разыскать прапорщика Ларина.

В биллиардной стоял дым от трубок и шум от множества голосов. Офицеры горячо обсуждали вчерашние события. Версия дуэли почти не находила сторонников, большинство склонялось, что это было убийство без всяких дуэльных правил. Винили, конечно, черкесов. Вспомнили и подзабытых уже зарезанных девиц и княгиню Веру. Опять раздавались призывы организовать караулы и дозоры, словом, история поворачивала на второй круг.