Книга Убийства на водах, страница 63 – Полина Охалова

— Хорошо, хорошо, обещаю Вам твердо! — Мери решила, что она завтра зайдет навестить Елизавету Николаевну и осторожно попытается поговорить с ее мужем о том, что он должен уговорить жену показаться врачам.

Несмотря на происшествие с мадам Горшенковой, которое помешало Леле вполне насладиться триумфом своего выступления, гости расходились, довольные вечером. Молодежь осталась танцевать в саду, а публика постарше отправилась по домам, обмениваясь приятными впечатлениями. Особенно поражались талантам маленькой Радды-бай, предрекая девочке большое и необычное будущее.

Печорин, который уже причислял себя к партии ветеранов, шел по бульвару, провожая коллег-докторов Вернера и Мойера. Последний спросил, продолжает ли поручик интересоваться формами безумия и типами безумцев.

— Наверное, Ваш специальный интерес был вызван какими-то особыми обстоятельствами? — спросил доктор, но сразу перебил себя — Ну это я так, по-стариковски любопытствую, простите меня великодушно!

— Да нет, Вы правы, обстоятельства были, но сейчас мой интерес стал уже чисто умозрительным. Я все думаю, доктор, — отчего же люди впадают в это моральное безумие, становятся маниаками? В детстве маменькой избалованы были или просто так им на роду написано?

— Меня самого эта проблема очень интересует, она еще медициною мало исследована. Есть, вероятно, потомственная предрасположенность, а что касаемо маменьки, то, судя по тому, что я читал и наблюдал в своей практике, то скорей наоборот — у таких людей в детстве были родные или наставники, которые их мучили и испытывали от того удовольствие. И взрослые жертвы сих истязаний с одной стороны, мстят, а с другой, — подражают, хотят то же услаждение получить.

— Но такие безумцы-маниаки все же, я полагаю, весьма редки, — вмешался в разговор доктор Вернер.

— Не знаю, коллега, не уверен. Они же по большей части выглядят вполне нормальными и впадают в моральное помешательство только при схождении определенных условий. Думаю, часто их злодейства остаются неузнанными и не наказанными, и душегубы умирают своей смертью, оплаканные ничего не подозревающими домашними. Впрочем, вопрос этот еще совсем не изучен, кто знает. Но такой тип безумия весьма любопытен и многое говорит о природе человеческой. Может, когда-нибудь такие маниаки станут героями романов во французском духе, — рассмеялся Мойер, поднимая шляпу в прощальном жесте, — Спасибо, что проводили, покойной Вам ночи, господа!

Печорин, проводив и доктора Вернера до дому, зашел к Серафиме Михайловне и Варе, где застал Красинского, который собирался уже уходить. Посидев недолго и убедившись, что с сестрой и тетушкой все в порядке, Печорин вышел вместе с Красинским. Передвигаться тому приходилось еще медленно и осторожно, но он решительно отказывался от помощи и опеки.

— Вы идите, господин поручик, не ждите меня, я плохой нынче попутчик, — сказал Станислав.

— Нет-нет, господин Красинский, мне как раз хотелось прогуляться неспешно, тем более что я давно уже хотел поговорить с Вами и объясниться.

Некоторое время они шли молча по опустевшей улице под высоким звездным небом, потом Печорин продолжил:

— Я помню хорошо нашу встречу несколько лет назад в Петербурге, я вижу теперь, что поведение мое тогдашнее было недостойным и Вы имели полное право ненавидеть меня и желать отмщения. Если Вы согласны принять мои извинения, спустя столько лет, я готов принести их Вам в любой форме.