Книга Фотофиниш, страница 100 – Найо Марш

— Кроме? — повторил за ним Аллейн.

— Посмотрите! — предложил ему мистер Руби. — Посмотрите на то, что произошло и на то, как это было сделано. Посмотрите на это. Если бы вы, с вашим опытом, сказали, что вам это напоминает, то что бы это было? Ну, давайте.

— Гранд-оперу, — быстро ответил Аллейн.

Мистер Руби испустил сдавленный вопль и крепко хлопнул его по спине.

— Молодчина! — воскликнул он. — Угадали! Молодец, дружище. И более того, это итальянская гранд-опера. Все это сумасбродство с кинжалом и фотографией! Верди бы понравилось. Особенно фотография. Вы можете представить, как кто-то из нас, если предположить, что он убийца, делает это вот так? Этот бедный ребенок — Руперт? Нед Хэнли, пусть он даже из этих? Монти? Я? Вы? Даже если провести границу между the props and the business. Нет. Вы сказали бы «нет». Не таким образом. Это не характерно, это невозможно, это не… это не… — казалось, мистер Руби взволнованно ищет mot juste^[60]для своего аргумента. — Это не по-британски, — произнес он наконец и добавил, — если использовать это слово в самом широком смысле. Я сам — человек, родившийся в Содружестве.

Аллейн был вынужден подождать немного, прежде чем смог ответить на это заявление.

— То есть вы, по сути, хотите сказать, — рискнул предположить он, — что убийцей должен быть кто-то из находящихся в доме итальянцев. Правильно?

— Да, — сказал мистер Руби, — абсолютно верно.

— Это сужает круг подозреваемых, — сухо сказал Аллейн.

— Разумеется, — напыщенно согласился мистер Руби.

— Марко и Мария?

— Верно.

Последовала тревожная пауза, во время которой сильно затуманенный взор мистера Руби остановился на синьоре Латтьенцо, который стоял в раздуваемой ветром накидке на берегу.

— И синьор Латтьенцо, я полагаю? — спросил Аллейн.

Ответа не последовало.

— Есть ли у вас какие-то причины, — спросил Аллейн, — помимо теории о гранд-опере, подозревать одного из этих трех человек?

Казалось, этот вопрос очень обеспокоил мистера Руби. Он поддел носком ботинка кусок дерна. Он откашлялся и принял оскорбленный вид.

— Так и знал, что вы это спросите, — обиженно сказал он.

— Но это ведь естественно, вам не кажется?

— Наверное, да. Да. Это в самом деле естественно. Но послушайте. Это ужасное обвинение. Я это знаю. Я не хотел бы говорить ничего такого, что неправильно повлияет на вас. Ну вы знаете. Заставит вас… сделать поспешные выводы или произведет на вас неверное впечатление. Я бы не хотел этого делать.

— Не думаю, что это очень вероятно.

— Нет? Ну, это вы так говорите. Но я думаю, что вы это уже сделали. Думаю, вы, как и все остальные, приняли за правду эту чушь про преданную служанку.

— Вы о Марии?

— Да, черт подери, о ней, дружище.

— Ну давайте, — сказал Аллейн. — Облегчите душу. Я не буду придавать этому большого значения. Разве Мария не была такой преданной, какой все ее считали?

— Черта с два! Нет, сказать так тоже было бы неправильно. Она была преданной, но это была пламенная и неудобная преданность. Как собака на сене. Иногда, когда они в чем-то не соглашались, можно было бы сказать, что это больше похоже на ненависть. Ревность! Она ее грызла. И когда Белла увлекалась какой-нибудь новой «дружбой» — понимаете, о чем я? — Мария чаще всего превращалась в бандитку. Она странным образом ревновала ее даже к артистическим успехам. Ну или по крайней мере так это выглядело в моих глазах.