Книга Роковая ошибка, страница 113 – Найо Марш

– Не возражаете, если я заберу это? И окажите мне любезность, сложите листок и вложите его сюда. – Он достал из кармана конверт и опустил его на стол рядом с листком.

Помедлив немного, она дрожащими руками сделала то, о чем он просил. Взяв конверт, он сунул его в нагрудный карман.

– Что он со мной сделает? – спросила сестра Джексон.

– Вполне вероятно – ничего существенного. Полиция может что-то узнать от шантажиста, но вы же это предвидели, не так ли?

– Я не понимаю.

– Сестра Джексон, вы не думаете, что лучше вам самой рассказать мне о вашем визите в комнату номер двадцать?

Она хотела что-то вымолвить, но у нее пропал голос, хотя губы и двигались. Она приложила к ним палец, потом посмотрела на оставшееся на перчатке пятно помады.

– Ну же, – поторопил ее Аллейн.

– Вы не понимаете.

– Так постарайтесь меня просветить.

– Я не могу.

– Тогда зачем вы хотели со мной встретиться? Наверняка затем, чтобы предвосхитить то, что он может нам рассказать. Чтобы опередить его.

– Я не сделала ничего плохого. Я дипломированная медсестра.

– Разумеется. Итак, когда вы туда пришли?

Она сосредоточила взгляд на паре за дальним столиком, выпрямилась и выдала свой «отчет» серией бессвязных фраз, смысл которых сводился к следующему.

Это случилось около девяти часов вечера в день смерти миссис Фостер (вместо слова «смерть» сестра Джексон употребила «уход»). Она шла по коридору, направляясь к себе, и услышала громкий звук телевизора, доносившийся из двадцатой комнаты. Играла поп-песня. Она знала, что миссис Фостер не любила подобную музыку, и подумала, что та, должно быть, заснула, а шум может мешать постояльцам из других номеров. Поэтому она постучала, а потом вошла.

Здесь сестра Джексон сделала паузу. По движению ее губ и шеи можно было догадаться, что она сглотнула, а когда заговорила вновь, голос зазвучал выше, но ничуть не громче, чем прежде.

– Пациентка, я имею в виду миссис Фостер, лежала в кровати, как я и предполагала, то есть спала. Я подошла, посмотрела на нее, убедилась, что она действительно спит, и вышла. Я ушла. Я провела в комнате не больше трех минут. Вот и все. Все, что я могу вам рассказать.

– Как она лежала?

– На боку, лицом к стене.

– Когда доктор Шрамм нашел ее, она лежала на спине.

– Я знаю. И это лишнее доказательство. Разве не так? Разве не так?!

– Вы выключили телевизор?

– Нет. Да! Я не помню. Наверное. Не знаю.

– Телевизор продолжал работать, когда доктор Шрамм нашел ее.

– Ну, значит, я его не выключила. Я его не выключила.

– А почему, интересно?

– Меня бесполезно спрашивать об этом. Вскоре я испытала шок. Не помню подробностей.

Она стукнула рукой по столу, перчатка треснула у нее по шву. Влюбленные отпрянули друг от друга, один из игроков бросил взгляд через плечо.

– Может, продолжим разговор где-нибудь в другом месте? – предложил Аллейн.

– Нет. Простите.

С жалким подобием кокетства сестра Джексон склонилась над столом и постаралась изобразить улыбку.

– Со мной все в порядке, – сказала она.

Подошел официант и вопросительно посмотрел на их пустые бокалы.

– Хотите еще? – спросил у нее Аллейн.

– Нет, наверное. Ну, разве что немного.

Официант быстро принес заказ.

– Хорошо. А теперь скажите: как выглядела комната? Что было на прикроватном столике? Вы заметили флакон с барбитуратами?

– Не заметила, я уже говорила. Я только увидела, что она спит, и ушла.