Книга Роковая ошибка, страница 44 – Найо Марш

– Того, о котором говорилось во время дознания?

– Да. Это было бы совершенно ужасно, если бы именно ее настигла такая болезнь. – Довольно долго помолчав, Верити сказала: – Когда возобновится дознание?

– Скоро. Возможно, в начале будущей недели. Не думаю, что вас вызовут снова. Вы оказали большую помощь.

– Каким образом? Нет, не говорите ничего. Я… я не хочу знать. И не думаю, что хочу быть полезной.

– Никто не любит полицейских, – шутливо произнес Аллейн и встал. Верити тоже поднялась. Она была высокой женщиной, но он возвышался над ней, как башня.

– Думаю, это дело расстроило вас больше, чем вы сознаете. Не возражаете, если я дам вам что-то вроде профессионально мотивированного совета? Похоже, вы располагаете сведениями об эпизоде или чьем-то поступке, вероятно очень давнем, которые могли бы пролить свет на… скажем, характер кого-то из людей, о которых мы говорили. Не таите эти сведения. Никогда ведь не знаешь: не исключено, что этим вы сослужите дурную службу другу.

– Мы возвращаемся к вопросу о завещании, я правильно понимаю?

– Ах, это. Да. Отчасти.

– Вы считаете, что она могла попасть под чье-то влияние? Или что это могло каким-то образом оказаться мошенничеством? Да?

– Никакие вероятности нельзя отбрасывать, когда условия завещания столь экстравагантны, абсолютно неожиданны и когда само завещание изменено так незадолго до смерти завещателя.

– Но это еще не все? Правда? Вы ведь здесь не только потому, что Сиб оставила дурацкое завещание. Вы здесь потому, что она умерла. Вы думаете, что это не самоубийство. Это так?

Он посмотрел на нее таким долгим и таким добрым взглядом, что ответ стал ясен раньше, чем он выговорил наконец:

– Боюсь, что так. Мне очень жаль.

Он снова помолчал, возможно ожидая, что она спросит что-нибудь еще или сорвется, но она ухитрилась, как сама мысленно выразилась, «сохранить лицо». Однако, должно быть, сильно побледнела, потому что он, положив руки ей на плечи, помог прислониться к спинке кресла и принес стакан воды.

– Я нашел вашу кухню, – сказал он. – Добавить немного бренди?

– Нет, зачем? Со мной все в порядке, – ответила Верити и, постаравшись унять дрожь в руке, выпила глоток воды. – Приступы головокружения, – на ходу сымпровизировала она. – «Но тихо старость подошла…»^[88]

– Я бы не сказал, что она вас «за руку взяла».

– Спасибо.

– В любом случае, не буду вас больше обременять своим присутствием. Разве только если могу вам чем-нибудь помочь?

– Я в порядке. Но все равно спасибо.

– Уверены? Тогда я пойду. До свидания.

В окно гостиной она видела, как он решительно зашагал по подъездной аллее, потом в конце ее послышался рокот мотора.

«Время, конечно, лечит, как пишут в письмах соболезнования, – подумала Верити. – Но никто не упоминает об остающихся шрамах и приступах боли, которые возникают, когда бередят старые раны. А сейчас рану разбередили, сильно разбередили».

Тем временем Аллейн, которого инспектор Фокс вез в Квинтерн-плейс, сказал:

– Очень милое, разумное существо, Фокс. У нее есть характер и мужество, но не побледнеть, когда я заговорил о Шрамме, она не смогла. И слишком уж старалась донести до меня, что они не виделись много лет, а после разлуки встретились только один раз. Почему? Старый роман? В любом случае мне не терпится познакомиться с доктором Шраммом.