Книга Последний рубеж, страница 101 – Найо Марш

– Это все правда? – спросил он Сида. – Что ты сказал про проволоку? Где ты ее взял и зачем.

– Ну да. Да, да, да. Для картины.

– Почему про Луи Фарамонда не хочешь говорить?

– Нечего сказать.

– Кто стоит над Феррантом? Кто отдает приказы?

– Я не знаю. Где док? Куда он ушел?

– Сейчас придет, – сказал Фокс. – Получишь дозу, если расскажешь о своем боссе. Нет, не о Харкнессе. Кто отдает приказы? Луи Фарамонд?

– Я не могу. Не могу. Меня прикончат. Я бы рассказал, если бы мог. Они найдут меня. Честно. Я не могу. – Сид вернулся на стул и принялся всхлипывать.

– Оставь его, Фокс, – сказал отошедший в дальний конец комнаты Аллейн, не поворачиваясь.

Доктор Кэри вернулся со шприцем и ваткой. Дрожащей рукой Сид закатал рукав.

– Боже мой, – ужаснулся доктор. – Какие вены!.. – Он сделал укол.

Реакция последовала мгновенно. Произошла полная метаморфоза, как будто прежний Сид растаял и превратился в нового, блаженствующего.

– Чудесно! – хихикнул он, развалившись на стуле.

Какое-то время доктор Кэри внимательно на него смотрел, потом ушел к Аллейну в другой конец кабинета.

– Получил десять миллиграммов, и теперь ему хорошо, – сообщил он Аллейну. – Классическая наркотическая эйфория. Симптомы ломки вы наблюдали до этого.

– Могу ли я задать вам гипотетический вопрос? – спросил Аллейн. – Возможно, глупый.

– Ну, давайте попробуем, – сказал доктор Кэри.

– Допустим, в тот день, когда погибла Дульси Харкнесс, Джонс побывал днем у себя в конуре и принял дозу. Мог ли он после этого вернуться на мотоцикле в «Лезерс», отрезать кусок проволоки в конюшне, натянуть ее между кустов, подождать, пока Дульси Харкнесс умрет, убрать проволоку и вернуться в свою конуру, а вечером, как ни в чем не бывало, сесть на мотоцикл?

Какое-то время доктор Кэри молчал. Сид Джонс что-то напевал себе под нос.

– Честно говоря, я не знаю, что вам ответить, – наконец сказал Кэри. – За время моей работы в травматологическом отделении больницы Святого Луки я не имел дела с наркоманами. Симптомы значительно разнятся от случая к случаю. Лучше проконсультироваться со специалистом.

– И все же вы не стали бы исключать такую возможность?

– Полностью исключать бы не стал.

– Я разделаюсь с этим придурком, – радостно сообщил Сид Джонс. – Я с ним, черт побери, разделаюсь.

– С каким придурком? – спросил Фокс.

– А не скажу. Сам догадайся. Что, не можешь, легавый?

– Как мой сын? – спросил Аллейн у доктора.

– Ему гораздо лучше, хотя еще присутствуют болевые ощущения и последствия сильного шока. Ему дали снотворное. И сделали несколько уколов на всякий случай – от столбняка и так далее. Хуже всего – раны на ногах. Некоторое время будет у нас под наблюдением.

– Спасибо, – кивнул Аллейн. – Я сообщу его матери.

– Жаль, что меня держат в полном неведении относительно обстоятельств произошедшего, – посетовал доктор Кэри. – А ведь я полицейский врач как никак. К тому же скоро будет дознание по предыдущему делу.

– Дружище, – устало произнес Аллейн, – я понимаю и очень сожалею. Вы обо всем узнаете. Пока что надо решить, что делать с этим субъектом.

Сид Джонс под мрачным взглядом Фокса рассмеялся, пробормотал что-то и принялся напевать.

– От него сейчас ничего связного не добьешься. Я отведу его в камеру. Скоро уснет, – пообещал доктор Кэри.

Радостно смеющегося Сида увели. Фокс ушел за констеблем, который будет сторожить Сида, а Аллейн, который чувствовал себя так, будто по нему проехал каток, собрался с силами и кратко посвятил доктора Кэри в обстоятельства дела. Они сидели на ужасно неудобной скамье у стены. Было десять минут четвертого. Сержант принес горячего чая – его заваривали уже в третий раз за прошедшие пять часов.