Книга Свет гаснет, страница 109 – Найо Марш

— Как и Рэнги, ему бы пришлось солгать Гастону, но, думаю, это прозвучало бы правдоподобно, — сказал Фокс. — Гастон торчит там, и реквизитор говорит ему: «Ради бога, сэр, он потерял сознание. Осталась речь Макдуфа и поединок. Вы ведь знаете его. Вы можете его заменить». А позже, когда обнаружили тело, он говорит: было так темно, что он просто увидел его лежащим там, до выхода Макдуфа на поединок оставались считаные минуты, и он побежал, нашел Гастона и попросил его помочь. Все складывается.

Кроме…

— Мотива? Черт побери, Фокс! — закричал Аллейн. — Мы потеряли былую хватку. Мы распустились. Версия о том, что Гастону сказали об обмороке Макбета, не работает. Она не работает ни с кем, кто бы ни попросил его это сделать. Он бы рассказал нам об этом. Конечно, рассказал бы. Возвращаемся к началу.

Они долго молчали.

— Нет, — сказал наконец Аллейн. — Существует только один ответ. Нам лучше получить ордер, старина.

— Полагаю, что так, — мрачно сказал Фокс.

IV

Прослушивания почти закончились, и актеров на все роли набрали из нынешней труппы. В администрации занимались звонками в газеты, и Перегрину в самом деле полегчало. Каким бы ни был исход и кого бы ни арестовали, они занимаются своим делом в своем театре. Они занимаются тем, что им положено: готовят новую пьесу.

Надо ли говорить, что диссонанс вносил Гастон. Он, конечно, не участвовал в прослушиваниях, но и не уходил из театра. Едва прослушивания закончились, как он принялся цепляться то к одному, то к другому нервничающему актеру, и темой всех его нудных разговоров был клейдеамор. Он хочет, чтобы ему его вернули. Срочно. Они пытались заставить его замолчать, но он снова и снова упорно возвращался к этой теме и громко жаловался своим звучным голосом, что он снимает с себя всякую ответственность за все, что случится с любым, в чьи руки отдали меч.

Он пожелал встретиться с Аллейном, но ему сказали, что Аллейн и Фокс ушли. Куда? Никто не знал.

Наконец Перегрин прервал прослушивание Рэнги и сказал, что он не может пустить Гастона в зал, пока они работают. Что ему нужно?

— Мой клейдеамор, — пророкотал тот. — Сколько еще я должен это говорить? Вы идиот? Неужели вы получили недостаточно доказательств того, что он может сделать, если его коснется непосвященная рука? Это моя вина, — кричал он. — Я позволил использовать его в этой кровавой пьесе. Я освободил его силу. Вам нужно лишь изучить его историю, чтобы понять…

— Гастон! Хватит! Мы заняты, и нас это не касается. У нас нет времени слушать ваши гневные речи, и в мою сферу деятельности не входит истребование этого предмета назад. В любом случае мне бы его не отдали. Будьте добры, уймитесь. Оружие находится в полной безопасности под присмотром полиции, и вам его вернут в должное время.

— В безопасности?! — вскричал Гастон, тревожно размахивая руками. — В безопасности?! Вы меня с ума сведете.

— Этого недолго ждать, — заметил великолепный голос в задних рядах.

— Кто высказал это отвратительное замечание?

— Я, — сказал Баррабелл. — По-моему, вас вполне можно признать невменяемым. В любом нормально управляемом государстве…

— Замолчите оба! — закричал Перегрин. — Господи боже, разве нам мало всего досталось?! Если вы двое не можете замолчать, то по крайней мере идите туда, где вас не будет слышно, и продолжайте спорить на улице!