Книга Свет гаснет, страница 78 – Найо Марш

Саймон пристально смотрел на него. Щеки его совсем чуть-чуть порозовели.

— Я не думал об этом в таком ракурсе, — сказал он.

— Нет? Что ж, я, возможно, что-нибудь упустил, но в целом для меня это выглядит именно так. А теперь, когда вы немного оправились от потрясения, расскажите мне, пожалуйста, что именно произошло после того, как вы прогнали его со сцены?

— Да, конечно. Ничего.

— Ничего?

— Ну, он закричал и упал, как обычно, и я убежал. После этого я был за кулисами вместе с теми, кто готовился выйти на сцену, и когда я услышал нужную реплику, я снова вышел. Я произнес свою финальную речь, которая заканчивается словами «Да здравствует Шотландии король!». Я не поворачивался, чтобы взглянуть на Сейтона, который нес… это. Я просто указал на нее мечом, продолжая смотреть в глубину сцены. Мне показалось, что некоторые из них посмотрели туда, и голоса у них стали… ну… странные, но они все кричали хором, а потом опустился занавес.

— Вы все очень четко изложили. А что за человек был Макдугал?

— Макдугал? Сэр Дугал? Привлекательный, если вам нравится такой тип внешности.

— А как человек?

— Типичный актер на главных ролях, наверное. Он очень хорошо играл эту роль.

— Вам он не особенно нравился?

Саймон пожал плечами.

— Он был нормальный парень.

— Иногда он бывал слишком уж хорош?

— Вроде того. Но он в самом деле был нормальный парень.

— De mortis nil nisi bonum?^[126]

— Да. Ну я и не знал о нем ничего, что не было бы хорошим. Он был отличным партнером в поединке. Я никогда не чувствовал себя в опасности. Даже Гастон его хвалил. В нем не к чему было придраться. Господи, я ведь его дублер! Если постановку не закроют.

— А как вы думаете, спектакли будут продолжаться?

— Не знаю. Я боюсь об этом думать.

— «Шоу должно продолжаться»?

— Да, наверное, — после паузы сказал Саймон. — Наверное, это будет зависеть от прессы.

— От прессы?

— Да. Если они узнали о том, что произошло, то могут поднять такую шумиху, что вряд ли нам удастся продолжать так, словно Макбет болен, умирает или умер. Но если они всего лишь получат из вторых рук информацию о том, что на спектакле произошел несчастный случай, как сказал Боб Мастерс после того, как опустился занавес, то они могут решить, что об этом не стоит писать, и ничего не станут делать. Завтра. Одно можно сказать точно: нам сейчас не нужна никакая публичность.

— Нет. А вам не приходило в голову, — спросил Аллейн, — что кому-то момент может показаться удачным для того, чтобы оживить все эти суеверные истории о «Макбете»?

Саймон воззрился на него.

— Боже правый! Нет, не приходило. Но вы совершенно правы. Вообще-то… нет, ничего. Но Перри, наш режиссер, ругал нас за эти идиотские суеверия и убеждал не верить им, и все такое.

— В самом деле? Почему?

— Он сам в них совершенно не верит, — сказал Саймон, которому явно было сильно не по себе.

— А кто-нибудь из актеров соблюдает эти суеверия?

— Ну… Нину Гэйторн на этом прямо заклинило.

— Да?

— Перри считает, что это плохо.

— А были какие-то события, которые усиливали эти суеверия?

— Ну… что-то вроде того.

— Что, например?

— Если вы не против, я бы предпочел не вдаваться в детали.

— Почему?

— Мы решили не говорить об этом. Мы пообещали Перри.

— Я попрошу мистера Джея пролить на это свет.

— Да. Только не говорите ему, что это я проболтался, ладно?