Книга Свет гаснет, страница 75 – Найо Марш

— И он вернул меч вам?

— Он надевал голову в левой части сцены. Никому другому не было позволено заходить в тот угол за кулисами, потому что туда сразу после поединка уходили Макбет и Макдуф. Мне, наверное, следовало сказать, что там не всегда совершенно темно. Свет полностью выключали перед концом поединка, чтобы никто из сидящих на крайних местах в правых рядах или в ложах с той стороны не видел, как там шевелится живой Макбет. Кулису в глубине сцены закрывал рабочий — сразу, как только начинался их поединок.

— Да, я понял.

— Бутафор ставил меч в угол за некоторое время до окончания поединка. Я брал его в последний момент перед тем, как я и Макдуф снова выходили на сцену.

— Значит, Макбет ушел за кулисы, закричал и был обезглавлен клейдеамором, с которого перед тем убрали бутафорскую голову. Теперь ее заменила настоящая голова.

— Я… Да, признаюсь, я соображаю не так быстро, но… да, наверное, так. Я думаю, времени для этого хватило бы.

— А места? Чтобы замахнуться мечом?

— Место есть всегда. Макдуф под моим руководством размахивал мечом, еще находясь на виду у зрителей, и опускал его лишь тогда, когда оказывался вне поля зрения в дальнем левом углу. Места было достаточно. Я был за кулисами в глубине сцены, разговаривал с королем, бутафором и прочими. Я видел, как Макдуф ушел за кулисы. Я все больше убеждаюсь, — сказал Гастон, — что здесь действует какое-то пагубное влияние, что клейдеамор живет своей собственной тайной жизнью. Теперь он удовлетворен. Будем надеяться.

Он пристально посмотрел на Аллейна.

— Я ужасно устал, — сказал он. — Это был тревожный момент. Даже страшный. Должно быть, я что-то сделал не так. Я сначала не смотрел вверх. Было темно. Я взял его и сунул рукоять за пояс, а потом вышел на сцену вслед за Макдуфом. А когда я посмотрел вверх, мне на лицо капнула кровь. Что я сделал? Каким образом я, купивший этот меч и дороживший им, оскорбил его? Может быть, это из-за того, что я позволил выставить его на всеобщее обозрение? Это правда, я это сделал. Я носил его. — Его проницательные глаза сверкнули. Он снова принял позу командующего. — Может быть, это была похвала? — спросил он. — Может быть, меня допустили в какое-то эзотерическое братство, и я прошел обряд крещения кровью? — Он беспомощно взмахнул рукой. — Я в замешательстве.

— Мы пока не станем вас больше тревожить, мистер Сирс. Вы нам очень помогли.

Они вернулись обратно на сцену, где Бэйли и Томпсон сидели на корточках, поглощенные своим ужасным занятием.

— Нет особых сомнений насчет оружия, мистер Аллейн, — сказал Бэйли. — Это та штука, на которой торчит голова. Острый как бритва! И есть отметины — видите? Удар нанесен сзади, когда жертва наклонилась. Ясно как день.

— Да, вижу. Отпечатки?

— Он был в перчатках. В латных рукавицах. Они все в них были.

— Томпсон, вы сделали все нужные снимки?

— Да, спасибо. Крупным планом, всё, что есть вокруг, и общую картину.

Послышался звук открываемой служебной двери и энергичный резкий голос.

— Ладно. Темновато тут. Где тело?

— Сэр Джеймс! — позвал Аллейн. — Сюда!

Появился сэр Джеймс Кертис, в безупречном смокинге и черном пальто с чемоданчиком в руках.

— Я был на праздничном ужине. Что у вас тут? Боже правый, это что такое?

— Всё в вашем распоряжении, — сказал Аллейн.