Книга Неестественная смерть, страница 74 – Дороти Ли Сэйерс

– Но по новому закону… – поторопил его лорд Питер.

– Я не специалист по имущественному праву, – сказал мистер Мерблс, – и прошу не считать мой вывод абсолютно верным, тем более что до сих пор по данному вопросу еще не было судебных прецедентов, но на мой предварительный и сугубо ориентировочный взгляд – который я советовал бы вам перепроверить у более компетентного специалиста, – в данном случае слово «потомки» означает потомки ad infinitum^[77], и таким образом внучатые племянники и племянницы являются законными наследниками.

– Но может существовать и иное толкование?

– Да, это вопрос сложный…

– Ну, что я вам говорил? – простонал Питер. – Так и знал, что этот «упрощающий» закон породит сплошную неразбериху.

– Можно спросить, – поинтересовался мистер Мерблс, – почему именно все это вас так интересует?

– А дело вот в чем, – ответил Уимзи, доставая из кармана полученную от преподобного Аллилуйи родословную семьи Доусонов. – Мы всегда считали Мэри Уиттакер племянницей Агаты Доусон; ее все так всегда и называли, а о бедной старушке говорили как о ее тетушке. Но, взглянув сюда, вы увидите, что на самом деле она приходилась ей не более чем внучатой племянницей, она – внучка Харриет, сестры Агаты.

– Совершенно верно, – согласился мистер Мерблс, – тем не менее она совершенно очевидно являлась ближайшей живущей родственницей мисс Доусон, а поскольку та умерла в тысяча девятьсот двадцать пятом году, то ее наследство безоговорочно перешло к Мэри Уиттакер согласно старому Закону об имущественных правоотношениях. Тут никакой неопределенности не было.

– Совершенно верно, – согласился Уимзи, – не было. В том-то и дело. Но…

– Господи! – воскликнул Паркер. – Я понял, куда ты клонишь. Когда новый закон вступил в силу, сэр?

– В январе двадцать шестого, – ответил Мерблс.

– А мисс Доусон, как известно, умерла – весьма неожиданно – в ноябре двадцать пятого, – подхватил Питер. – Но допустим, что она прожила бы, как вполне определенно предсказывал доктор, до февраля или марта двадцать шестого года. Вы можете поручиться, что Мэри Уиттакер получила бы наследство и в этом случае?

Мистер Мерблс открыл было рот, чтобы ответить, но закрыл его, ничего не сказав. Потом снял очки, снова, более решительно надел их и наконец мрачным тоном произнес:

– Вы совершенно правы, лорд Питер. Это очень серьезный и важный момент. Слишком серьезный для меня, чтобы сразу высказать свое мнение. Если я правильно вас понимаю, вы предполагаете, что любая двусмысленность в истолковании нового закона могла послужить для заинтересованной стороны весьма обоснованным и достаточным мотивом для того, чтобы ускорить смерть Агаты Доусон.

– Именно это я и предполагаю. Конечно, если внучатая племянница получает наследство в любом случае, что по старому, что по новому закону, то пусть бы старушка умерла своей смертью, когда пришло бы ее время. Но если на этот счет есть хоть какое-то сомнение, это, видите ли, могло подтолкнуть ее «помочь» тетке умереть именно в тысяча девятьсот двадцать пятом году. Особенно учитывая тот факт, что Агата Доусон все равно уже дышала на ладан, а других родственников, которые могли бы счесть себя ущемленными, она не имела.

– Кстати, – вставил Паркер, – предположим, что внучатая племянница лишилась бы наследства, кому в таком случае достались бы деньги?