Книга Мой бывший пациент, страница 73 – Анна Владимирова

— Я не покушался на тебя, — прохрюкал он, запрокидывая голову и тяжело дыша. — Знаю, ты думаешь, что это мои в тебя стреляли на стоянке. Но нет. Да и мои бы не промазали. Я таким шансом разбрасываться бы не стал. Сам был удивлен.

— Как интересно, — усмехнулся я невесело. — А все остальное — тоже не твоих рук дело?

— Ну почему же? Остальное — моих. Грех было тебя не добить, раз кто-то другой не смог.

Что-то он оборзел. Но снова бить я его не стал. А то прибью еще ненароком.

— И то верно, — процедил я.

— Тебя не оставят живого, Князев, — снова усмехнулся Ветлицкий. — Даже если меня прибьешь…

— Ну нам с тобой не привыкать расплачиваться шкурой за свои ошибки. Ты с потерей своей, смотрю, смирился. Даже торговаться не будешь?

— А есть смысл? — растянул он окровавленные губы в кривой усмешке, и я отвернулся.

Нет, надежд я не питал. Там, куда вел меня Данил, так легко не будет, как с его охраной на рабочем месте. Кроме того, его псам уже наверняка доложили обстановку. Меня будут ждать.

— Звони давай своим и булькай, что я оставлю тебя в живых в обмен на своего волчонка. — Хмурое молчание Ветлицкого в первые секунды мне не понравилось. Но потом я понял, что он просто едва ли не отъезжает от моих усилий с его допросом. — Звони давай! — рявкнул я.

Он встряхнул башкой и принялся набирать номер трясущимися руками.

— Обернешься — пристрелю как собаку, — неприязненно процедил я.

Пока он что-то мычал в трубку, я смотрел на дорогу, осознавая то, что действительно начал торговаться. А этого в моих планах не было. Но Марка так все же будет проще вытащить живым. А потом, я не хочу так умирать. Как собака, в перестрелке с теми, кого не успею привалить сам. У них всяко пуль больше, чем осталось у меня. Я же теперь хотел вернуться к Иве и сдохнуть с ее рукой в своей, уж если суждено. И гори огнем этот Ветлицкий. Пусть Горький с ним разбирается.

— Здесь направо сверни, — подал голос Данил. — У лесополосы тормози. Ребята привезут щас твоего щенка.

— Ты дебил? — глянул я на него, хватая за горло. — Один! Кто-то один!

— Само собой! Само собой! — заорал он.

— Придурок!

— Один! Привезет один!

А вот это было плохо. Я сдавал у него на глазах. Черт. Жажда жизни — она такая, толкает на компромиссы. А компромиссы демонстрируют слабость.

— Я все равно найду тебя позже и стяну с тебя шкуру, Даня, — отвернулся я, сбавляя скорость.

Только он задышал свободнее, растекаясь по креслу. Как-то быстро регенерирует. И не хрипит уже почти.

Я съехал с трассы, и машину затрясло на гравийной дороге. В лучах фар заскакали снежные мухи, и показалась лесополоса с остатками каких-то разваленных построек. На фоне открывшегося вида даже кладбище Горького уже не казалось таким унылым. Выйдя из машины, я прислушался — тишина.

— Звони, — коротко приказал Данилу, а когда он сообщил в мобильный, что мы на месте, схватил его за шкирку и вытянул из салона.

Он взвизгнул, стоило заломить ему руку и вжать мордой в землю.

— Тебе все равно не победить эту систему, Князев, — захрипел он, отплевываясь от грязи. — Ты ведешь себя тупо! Работал бы по шерсти, а не против, не стоял бы тут…

— Я хоть стою.

— Это пока. Нам с тобой не выжить. Ты меня не оставишь в живых, а другие — не дадут жить тебе. Не с таким послужным, Князев.

— Так ты выслуживался перед вышестоящим начальством? — презрительно усмехнулся я.