Книга Мой бывший пациент, страница 78 – Анна Владимирова

— Я вас провожу.

Показалось, что отец. Голос такой знакомый…

В голове немного прояснилось. Туман отступил. Я повернул голову и обнаружил, что меня ведет под руку какой-то мужчина. Оборотень. Врач. В форме, как у Игоря. Хирург. От него пахло кровью, хоть он и выглядел идеально. С меня ростом, взгляд темный, режущий и немного знакомый.

— А что с отцом моим случилось, знаете?

— Я еще не успел изучить его дело. И, честно сказать, не собирался — сомнений в действиях Игоря у меня нет. А меня вызвали на экстренную пересадку сердца.

— Кому?

— Иве. Ее спасло сердце твоего отца.

Снова стало сложно дышать. Неподъемная потеря и такое необходимое для собственной жизни спасение слились в одну болезненную эмоцию.

— Вы пересаживали сердце моего отца Иве? — повторил я больше для того, чтобы хоть немного осознать произошедшее.

— Да.

Незнакомец подвел меня к палате и толкнул двери внутрь:

— Она справится. Сердце Андрея ей идеально подошло. А я раньше считал, что такое невозможно…

Я замер на пороге, вглядываясь в мутный утренний полумрак палаты. В горле пересохло.

— А вы кто? — спросил еле слышно.

— Ярослав Князев. Я — брат твоего отца.

Я замер, прислушиваясь к приборам, звук которых мерно наполнял тело меланхолией.

Ярослав Князев. Брат отца. Я сто лет его не видел. С детства.

— Вы ведь жили в Америке.

— В Канаде. Прилетел вчера.

Я медленно повернул к нему голову. Выглядел он чуть старше Игоря. И похожи они были бесспорно.

— Вы тоже хирург. И вы собственноручно вынули сердце моего отца… — вырвалось у меня глухое.

— Да, — кивнул он вроде бы спокойно, но взгляд его застыл. — Иначе пришлось бы Игорю. У Ивы было слишком мало времени…

Я тяжело сглотнул, щурясь и пытаясь навести на нем резкость сквозь влажную пелену.

— Спасибо. Что спасли Иву. И Игоря. Нам всем повезло, что вы оказались здесь.

Он рассеянно кивнул.

И вроде бы надо было выразить соболезнования, но… мне ему? Он вынул сердце отца. Ему мне? Опять же, это он вынул его сердце… и спас Иву.

— Она будет жить? — переспросил я.

— Думаю, да.

Наконец, удалось сделать более менее глубокий вдох.

— Если что, я буду здесь.

Он коротко сжал мое плечо, и послышались шаги. А я остался один.

Все внутри рвалось от какой-то необъяснимой потребности куда-то бежать, искать ответы, просить прощения и выть на луну от бессилия… Но я смог сделать шаг в палату и закрыть за собой двери. Несколько шагов, которые разделили нас с Ивой, показались самыми тяжелыми за всю жизнь. Я опустился на стул рядом с кушеткой и сгорбился, глядя на лицо Ивы.

Навалилась тяжесть такой вины, что захотелось сдохнуть.

— Ну и зачем ты мне наврала? — прошептал, морщась, будто лимон сожрал. Звучало жалким оправданием. Но я бы сделал все точно также, будь возможность переиграть. Марк бы не протянул долго. Отец не перенес ранения… И только Ива не должна была тут лежать. Но она лежала. И приборы мерно пикали в такт сердцебиению, на которое мое собственное сердце уже не отзывалось, хоть и привычно разгонялось в груди будто в надежде достучаться.

— Я ведь знал, что ты мне врешь…

Ее рука в моей ладони показалась прозрачной и ледяной. Я сжал ее тонкие пальцы, пытаясь согреть, и прижал их к губам.

— Держись, Ив, — прошептал я сдавленно. — Это так странно, что в твоей груди бьется сердце моего отца… Хотел бы он этого? Думаю, да. Он был бы счастлив узнать, что спас тебе жизнь. Я надеюсь, что он это знает.