Книга Хозяйка медовых угодий, страница 11 – Ри Даль

Если он найдёт нас… Всё кончено. Лина попадёт к Хильде, а я… Я не знала, что со мной сделают, но воспоминания Марисы — боль, голод, крики Хильды — подсказывали, что ничего хорошего.

— Дрова, говорю же, — Шайна повысила голос, но я уловила в нём дрожь. — Хочешь копаться в щепках? Валяй, только барону потом сам объяснишь, почему задержал.

— Без тебя разберусь, — огрызнулся охранник. — Откинь сено. Живо.

Сердце стучало так громко, что я боялась, будто охранник услышит его. Лина дрожала в моих объятиях, её маленькие пальцы впились в мой рукав, и я чувствовала, как её дыхание становится прерывистым от страха. Тьма под одеялом была удушающей, липкой, как паутина. Прямо по закону подлости, захотелось кашлянуть, и я держалась буквально из последних сил.

Шайна молчала, и эта пауза длилась целую вечность. Я представила её лицо — усталое, с тонкими губами, сжатыми от напряжения, но с искрой упрямства в глазах.

— Ну? — рявкнул охранник, и я услышала, как он шагнул ещё ближе, очутившись в каких-то сантиметрах от телеги. — Или мне самому лезть туда?

Приступ кашля мог вот-вот вырваться наружу. Не передам, сколько усилий мне стоило удерживать этот позыв.

И вдруг раздался смех. Смеялась Шайна, да так заливисто, что опешили, кажется, все.

— Ох, Йохан, ничему тебя жизнь не учит! Помнишь, как ты в прошлом году сено переворачивал, а потом Хильда тебе за грязь в амбаре выволочку устроила. Хочешь ещё раз её гнев на себя навлечь?

Я замерла, пытаясь понять, блефует ли она. Но, похоже, Шайна точно знала, что делает.

Охранник буркнул что-то неразборчивое, и я услышала, как он сплюнул на землю.

— Не трынди, Шайна, — проворчал он, но уже без прежней уверенности. — Мне плевать на Хильду. Но если ты что-то мутное задумала…

— Мутное? — Шайна перебила его, и я почти видела, как она скрестила руки на груди, прищурившись. — Я выполняю свою работу. А ты, Йохан, вместо того чтобы выполнять свою, тут языком мелишь. Тебе напомнить, как прошлым летом барон приказал научить уму-разуму плетью бедолагу-Тома? А всё потому, что лясы точил вместо того, чтобы нести караул. Том, кажется, до сих пор ровно сидеть не может.

Шайна играла с огнём, но её голос не дрогнул.

Охранник молчал. Я представила, как он смотрит на Шайну, прикидывая, стоит ли связываться. Мои лёгкие горели, требуя воздуха, кашель раздирал горло, но я боялась даже шевельнуться. Сено кололось, пот стекал по вискам.

— Ладно, проваливай, — внезапно буркнул Йохан. — Только не думай, что я за тобой не слежу, Шайна. Если что не так — сам доложу барону.

— Доложи, Йохан, доложи, — ответила Шайна с лёгкой насмешкой. — А пока не скучай тут.

Телега качнулась, и я услышала, как Шайна цокнула языком, подгоняя лошадь. Сапоги охранника хрустнули по гравию, удаляясь, и только тогда я позволила себе выдохнуть. И тут же пробрал кашель, который я так долго сдерживала. Видимо, услыхав меня, Шайна тоже принялась кашлять. И маскировка сработала.

Вскоре я услышала срежет закрывающихся ворот — мы покинули имение, мы выбрались…

Продолжая находиться под покрывалом и обнимая Лину, я вслушивалась в ночь: шорох листвы, далёкий лай собаки, скрип колёс. Через какое-то время — полчаса, может, час — телега замедлилась.

Шайна тихо позвала:

— Мариса, Лина, вылезайте. Мы в лесу. Здесь безопасно.