Книга Хозяйка медовых угодий, страница 12 – Ри Даль

Я осторожно откинула ткань, и прохладный ночной воздух ударил в лицо, прогоняя остатки лихорадочного жара. Лина подняла голову, её глаза блестели в лунном свете. Я помогла ей выбраться из-под сена, и мы с ней сели на край телеги. Шайна, сидя на козлах, обернулась, её лицо было усталым, но в глазах мелькнула искра облегчения.

— Йохан — дурак, но осторожный, — сказала она, понизив голос. — Поверил, но, если Хильда вернётся раньше, чем я, начнёт задавать вопросы. Так что нам надо торопиться.

Я кивнула, обнимая Лину за плечи. Девочка прижалась ко мне, её косички ещё сильнее растрепались, и я стала прямо на ходу, почти наощупь переплетать их заново. Нужно было чем-то занять руки, чтобы не думать ни об опасностях, ни о последствиях нашего побега.

— Сколько ещё ехать? — спросила я, глядя на тёмные силуэты деревьев, окружавших нас.

Лес был густым, с запахом сырости и хвои. Луна пробивалась сквозь ветви, отбрасывая пятна света на тропу.

— Часа три-четыре, — ответила Шайна, подгоняя лошадь. — А ты ещё не вспомнила ничего?

Я отрицательно качнула головой, а она вздохнула.

На самом деле, кое-что я помнила. Ну, в смысле, из памяти Марисы. Но её воспоминания были слишком фрагментарными — кажется, мне досталась только та часть её памяти, которая содержала только самые яркие, эмоциональные моменты. А было их немного, и подавляющее большинство связано с жизнью в имении. Как нетрудно догадаться — не самые радужные.

А та небольшая часть хороших моментов показывали привязанность Марисе к Лине. Можно сказать, переживания о девочке передалась мне по наследству. Впрочем, у меня имелись и личные причины волноваться за неё.

— Пасека на краю леса, у старого луга, — объяснила Шайна. — Так что дорога долгая. Укройтесь одеялом — ночи холодные.

Я укутала Лину, и сама потуже завернулась в шаль, снова взялась за причёску Лины. Когда с косичками было покончено, Лина подняла ко мне голову, её голос был тихим, почти шёпотом:

— Мариса… а что будет, если Хильда нас найдёт?

Я сглотнула, чувствуя, как страх сжимает горло. Лина смотрела на меня, и в её глазах была такая надежда, что я не могла позволить себе слабость.

— Она нас не найдёт, — сказала я, стараясь говорить твёрдо. — Я позабочусь об этом. Обещаю.

Лина кивнула, но её взгляд всё ещё был полон сомнений. Я погладила её волосы.

— Расскажи мне о пчёлах, — вдруг попросила Лина. — Ты говорила, они добрые. Это правда?

Я улыбнулась, несмотря на усталость. Пчёлы. Они были частью моей прошлой жизни, частью Марисы, и, кажется, частью моего будущего.

— Правда, — ответила я. — Пчёлы — как маленькие труженицы. Они собирают нектар с цветов, делают мёд, и если их не трогать, они никогда не ужалят. Когда я была… — я запнулась, чуть не сказав «в Петербурге», — когда я работала на пасеке, я научилась с ними дружить. Надо просто быть спокойной и уважать их.

Лина слушала, её глаза расширились от любопытства.

— А мёд правда сладкий, как солнце? — спросила она, и я замерла. Эти слова… Соня говорила так же. Моя грудь сжалась, но я заставила себя улыбнуться.

— Да, милая. Как солнце. И я научу тебя, как его собирать, если захочешь.

Лина улыбнулась — впервые за эту ночь, и её улыбка была такой робкой, но настоящей, что на душе у меня моментально потеплело. Я посмотрела на Шайну, но она молчала, сосредоточенная на дороге. Но я видела, как её руки дрожат, сжимая вожжи. Она боялась не меньше нас, но не показывала этого.