Книга Хозяйка медовых угодий, страница 54 – Ри Даль

Утро нового дня пришло с мягким светом, пробившимся сквозь оконце нашей маленькой хижины, рисуя на дощатом полу золотистые полосы, будто кто-то разлил солнечный мёд. Я открыла глаза и огляделась. Лины рядом не было. Но я даже не успела разволноваться, как входная дверь скрипнула, я услышала знакомые шажки.

— Доброе утро, милая, — сказала я, завидев малышку. — Ты где была?

Села на кровати, потянулась и ощутила себя невероятно бодрой, свежей, выспавшейся и отдохнувшей телом и душой. С каждым новым днём силы возвращались ко мне, подпитанные солнцем и свежим воздухом. Последние отголоски лихорадки были позади, нога больше не болела. Я снова была полностью здорова и… счастлива.

Лина глянула на меня блестящими от счастья глазами:

— Мариса, я уже грядки полила! — выпалила она возбуждённо. — Канал работает! Никуда ходить не надо! Водичка течёт прямо к нам! Нужно только полить на наши растеньица!

Я улыбнулась, её восторг был заразительным.

— Ты молодец, Лина. Как там наши ростки?

— Они уже огромные! — малышка раскинула руки в стороны, показывая размер саженцев, и я засмеялась.

Конечно, она сильно преувеличивала, но прогресс на медовых угодьях действительно наметился. Земля, пусть и истощённая, жадно впитывала воду, давая жизнь нашим посевам.

Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить…

Мы поели наспех. Лина болтала о том, как видела бабочку с радужными крыльями, и мечтала посадить побольше растений, чтобы пчёлы были счастливы. Я слушала, кивая, а в голове крутились мысли о том, как далеко мы продвинулись за эти пару недель. Ещё недавно я лежала в бреду, в этом чужом теле, в этом суровом мире, а теперь у нас есть канал, грядки, надежда. И пчёлы, которые, кажется, тоже поверили в нас.

После завтрака мы вышли к полям. Земля, ещё недавно сухая и потрескавшаяся, теперь блестела от влаги на том участке, который мы обрабатывали и постепенно расширяли. Канал Ксавье работал безупречно: вода текла ровно, питая корни. Я присела на корточки, трогая почву — мягкую, податливую, пахнущую жизнью. Лина, присев рядом, тыкала пальцем в грядку, где уже пробивались ростки фацелии, которую мы недавно засади — да, те самые семена, которые поначалу мне показались безнадёжно погибшими.

— Смотри, Мариса! Они растут! — её голос дрожал от восторга, и я не могла не улыбнуться.

Фацелия пошла в рост даже быстрее, чем я ожидала. За две недели тонкие зелёные стебельки окрепли, вытянулись, и некоторые уже начали выпускать первые бутоны. Я представляла, как скоро они распустятся голубыми цветами, и пчёлы загудят над ними, собирая нектар.

Мы с Линой высадили ещё несколько рядов, аккуратно заделывая семена в почву. Я показала ей, как присыпать их тонким слоем земли, чтобы ветер не унёс, и как поливать, чтобы не размыть. Она повторяла за мной, серьёзно, как настоящая хозяйка, и я чувствовала гордость — моя девочка училась быстро.

Днём я занялась ульями. Старые деревянные короба, потемневшие от времени, стояли у края поля. Пчёлы, ослабленные засухой, оживали — я слышала их жужжание, всё более уверенное с каждым днём. Я вспомнила, как Антон учил меня готовить травяные настои для пчёл, чтобы подкормить их. Я нашла местные травы — горьковатые, с лёгкой сладостью, которые росли в лесу. Собирала их по утрам, сушила на солнце, а потом заваривала в котелке, добавляя щепотку соли, чтобы пчёлы лучше пили. Остывший настой я заливала в кормушки — старые глиняные миски с крошечными отверстиями, которые я вырезала ножом.