Онлайн книга «Аптекарский огород попаданки»
|
— Да-да, — сокрушённо кивнул Вениамин. — В скором времени Василий бы мог разжиться внуками… Всё-таки ж ему уже тридцать пять, а Наталье пятнадцатый год бы пошёл…* Да только жизнь зачастую коварна и жестока. Наталья… Стало быть, так звали дочь Василия. Ольга и Наталья умерли, пока он находился в военном госпитале. Но тут мне вспомнилось, будто бы Груня упомянула, что Наталья являлась «старшей». А это значило… — И что же? Василий Степанович ныне совершенно один? — мягко спросила я, стараясь придерживаться рамок приличия. — Один, — печально ответил Вениамин. — Лишь в младшей дочери своей видит он единственный источник света… Агаточка — славная девочка. Умница и, верно, красавицей вырастет. Ликом пошла в мать свою Ольгу… Может, мне бы и хотелось гадко пошутить на тему, что оно и к лучшему. Василий-то красотой не блистал. Но я внутренне одёрнула себя. Во-первых, глупо и жестоко судить о человеке по внешности, да и не по-христиански. Во-вторых, если бы не шрам на лице, Булыгин-старший выглядел бы куда привлекательнее. Если уж совсем начистоту, он был красивым мужчиной — именно суровой мужской красотой, с волевыми крупным чертами, порой резкими, которым только добавляли остроты черты его характера и поведения. Даже жаль, что Василий родился не в двадцать первом веке. В моё прошлое-будущее время с такими вещами успешно боролись при помощи лазера. Впрочем… В народе говорят, что шрамы мужчину украшают. Я, конечно, не видела в увечье Булыгина никакого украшения, но почти готова была с натяжкой согласиться, что это могло бы стать элементом шарма, если бы Василий хоть немного проявил харизму. — Ох, Александра Ивановна, наболтал я вам тут… — потряс головой Вениамин. — Наши семейные горести вам ни к чему. Дело прошлое. А жить надо с надеждой на будущее. — Вы абсолютно правы, Вениамин Степанович. — Рад слышать, что мы запросто находим общий язык, — улыбнулся он. Я уже собралась уходить, так как работу в оранжерее пока никто не отменял. Но внезапно Булыгин снова заговорил: — Александра Ивановна, могу ли я вас ещё кое о чём попросить? — Разумеется. Просите, сколько угодно, если я в силах помочь вам. — Спасибо… — он потупился, сделал глубокий вдох, а затем вытащил из тумбочки какую-то коробочку с голубой атласной лентой. — Не затруднит ли вас передать это Агриппине Никифоровне? Вениамин снова глядел с умоляющей жалостью, а я еле сдержалась от улыбки. — Конечно, передам. Мне нетрудно. — Спасибо. Спасибо большое! — Булыгин тотчас воткнул мне в ладони подарок. — Но почему бы вам не сделать это самому, Вениамин Степанович? — вполголоса предложила я. Вениамин резко отвернулся. Лицо его запылало багрянцем. — Нет-нет. Я… Мне… Очень нужно поработать сейчас. А вы… Вы всё равно сейчас встретитесь с Агриппиной Никифоровной… — Не беспокойтесь, — поспешила я его заверить. — Я немедленно передам. — Нет-нет! — спохватился он. — Немедленно не надо. Лучше… Лучше… как-нибудь потом… Впрочем, можно и сейчас… Я всё-таки не сдержала улыбки: — Постараюсь выбрать самый подходящий момент, Вениамин Степанович. — Спасибо, — с облегчением выдохнул он. — Спасибо вам, Александра Ивановна. ————————— * — тут следует сделать уточнение о возрастных понятиях того времени. «Тридцать пять» — это даже не совсем «в самом расцвете лет», а скорее уже вполне солидный возраст для мужчины. Его пятнадцатилетняя дочь вполне могла быть на выданье. Так что Вениамин Степанович рассуждает согласно представлениям своей эпохи. |