Книга Ненаписанное письмо, страница 5 – Игорь Толич

— Ерунда! Завтра же встанешь!

Длинноволосые травести с оперированными грудями, многие из которых были действительно хороши собой, обступили нас моментально. Криса я едва слышал и впервые видел его одетым: он нацепил безразмерную гавайскую рубаху и шлёпал сланцами по вонючим от мочи, пива и сигарет дождевым лужам. Толпа гудела несносно, и всё движение вокруг напоминало сумасшедший муравейник — пёстрый, шумный и озабоченный. Каждый миллиметр вокруг был пропитан сексом и музыкой. Весь месяц, проведённый на острове, я старался обходить стороной этот район. Не потому что я брюзга и пуританин, а потому что ехал сюда за иным. Но сегодня вечером, дорогая Марта, моё сознание несколько раз взрывалось фейерверками над чёрной гладью успокоенного моря, и мне не хватало времени и сил оценить, что сделал для меня Крис и его волшебная трава.

А, может, наконец пришло время перейти на новую ступень расставания с тобой.

Я слишком долго не верил окончательно, что это навсегда. Мы так часто повторяли друг другу, будто стали единым целым, что, даже купив билет в один конец и сев в самолёт, я не исключал возвращения. Не исключал, не позволял себе думать, что оставляю под крылом дом, страну, тебя — и больше не увижу. Я так любил тебя, когда не выдерживал и звонил с разных номеров, молчал, злился на себя, но любил ещё сильнее. Я так привык именно к твоим рукам на моей спине. Допустить обратное, допустить к себе не-тебя было выше моих сил.

Однако в тот день я внезапно решился.

Несколько пар рук уже непроизвольно обнимали меня. Крис заблудился между двух красоток, которые были выше его на целую голову. Из одежды на обеих, как это часто бывает, — только ободранные гусиные перья, несколько слоёв косметики и каблуки. Одна из них просунула ладонь Криса к себе в лифчик. Он, смеясь, пощупал её упругую грудь и пошёл дальше. Он уже заработал себе эрекцию, но впереди было ещё много планов, чтобы останавливаться тут же и спускать десятку или две баксов на шорт (так здесь называют минет) за углом.

По удачному стечению обстоятельств, ни я, ни Крис не тяготели к спиртному, хотя не опьянеть здесь почти невозможно. Пьяные женщины, пьяные мужчины, пьяные подростки, мальчики и девочки, проститутки и сутенёры — тут всё было перенасыщено алкоголем, огнями и улыбками, но я не уставал восхищаться тем, насколько гармонично переплетались друг с другом терпеливая духовность с зовом плоти.

Еще у дороги я заметил маленький уличный алтарь. Одна из ночных бабочек подошла к нему, чтобы зажечь благовоние и помолиться. После короткой молитвы она присела тут же по нужде, а затем вернулась к подругам. Я быстро потерял их из виду в толпе, потому что следил только за Крисом.

Мы выбрали один из бесчисленных баров. Крис заказал две коки. Он так славно произносил это слово, что я не стал отказываться. Нам подали ледяную колу.

Я никогда такую не любил, а ты, дорогая Марта, намораживала в жару целую морозильную камеру кусочков льда, кидала их всюду — в суп, в чай, в вино. Ты протирала маленькими прозрачными кубиками своё лицо и говорила, что этим женским секретом поделилась с тобой твоя мама. Помнишь, ты даже пробовала умыть и меня таким странным способом.

Я лежал в ванной. Ты принесла миску со льдом и поместила один кусочек мне в центр лба, стала возить им по лицу туда-сюда. Я морщился, а ты смеялась.