Книга Ненаписанное письмо, страница 9 – Игорь Толич

Сейчас же, несмотря на ночь и близость пляжа, было светло и шумно, а кроме машин, бесконечно рокотала людская толпа. Я обратил на это особое внимание, когда Крис оставил меня одного у бара. Я вмиг почувствовал себя неуютно. Но было в этом положении и кое-что хорошее: плотское желание немного стихло, видимо, засмущавшись чужаков вокруг.

Я думал только о том, что мне придётся идти следующим за Крисом — мы так договорились, а мне этого, по правде говоря, не хотелось.

Однако Крис вернулся не с пустыми руками. По обе стороны от него, обнимаемые мощными американскими мышцами, шли те самые девушки.

— Извини, парень, — Крис выставил мне огромные, как у кита, зубы, изображая растерянность напополам с хвастовством, — я правда не думал, что мне так повезёт!

Единственное, чего не думал я, так это верить ему на слово. Крис — ещё тот щёголь. Ты бы ему точно влепила, дорогая Марта, влепила бы по лицу, хотя на самом деле была бы не прочь ударить промеж ног. Женщины обожают и ненавидят таких, как Крис. А мне от его присутствия делалось легко. Моя неуверенность и стеснение молчаливо отодвигались на задний план, когда он в очередной раз искрил своей неугомонной энергетикой.

Девушек, которых он притащил, звали Нок и Мали. Ещё разглядывая их издалека, я готов был поклясться, что они ужасно похожи. Но вблизи Нок оказалась заметно суше и стройнее Мали, да и выше на целую раскрытую ладонь. Такое впечатление их похожести создавалось благодаря почти идентичной одежде. Даже футболки на них были с одинаковым рисунком лилии, но различались цветами: у Нок — белая, у Мали — жёлтая.

Дорогая Марта, увидев этих девочек, ты наверняка бы растрогалась и подала им милостыню, как ты часто делала на заправках — отдавала заправщикам всю наличную мелочь и потом ещё просила у меня.

— Мне их жалко, — говорила ты. — Здесь плохо пахнет и ужасный шум.

То, как пахло и шумело на этой улице, я тебе не передам. Запах был даже громче, чем орущая музыка и голоса. Но я почти привык. Я даже ощутил отдельный запах духов, когда Мали взяла меня под руку.

Она едва изъяснялась на английском. Нок болтала сносно и попросила угостить их коктейлями. Девушки повели нас в бар для европейцев — туда, куда им был заказан путь без нашего сопровождения. Цены там оказались заметно выше, зато на сцене показывали огненное шоу: это было очень захватывающе, особенно с тем учётом, что ни машин скорой помощи, ни просто медиков рядом я не нашёл. Артисты играли с огнём в самом прямом смысле, но все остались целы.

Во время представления Нок и Мали хватали друг друга и нас с Крисом за руки. Он зубасто ухмылялся и смолил сигарету. Мне тоже захотелось курить. Но я не хотел просить сигареты у Криса, ведь я сказал ему уже, что не курю табака. Так оно в общем-то и было до сегодняшней ночи, пока Мали не стала тянуть на себя мою рубашку. При этом она смотрела на сцену и кричала что-то вроде: «О-о-о!» и «А-а-а-и-и!», закрывала глаза и тут же их открывала.

— Сколько тебе лет, Мали? — спросил я.

Она показала на пальцах: «Девятнадцать. А тебе?».

Я призадумался, сколько раз мне надо раскрыть перед ней обе ладони, чтобы насчитать свой возраст, и решил скостить себе пяток лет.

«Тридцать» — так же, как до этого Мали, сказал я руками.

На самом же деле, когда мне было тридцать, я был не здесь и не с теми людьми. Я был женат, по утрам выгуливал собачку Дору на поводке и был уверен, что проживу так остаток жизни.