Книга Белая ведьма для алого дракона, страница 19 – Рина Мадьяр

Его лицо исказилось, но он всё ещё молчал.

— И последнее, необходимо выяснить, чей именно скот потравил луга. Составить акт о нанесенном ущербе. Ущерб будет взыскан с виновных хозяйств. Но не сразу, а равными долями в течение трех лет. Никакого разорения. Понятно?

Годрик стоял, переваривая услышанное. Его лицо выражало явное неодобрение и удивление? Возможно, он ожидал истерики, беспомощности, а не четких, продуманных распоряжений.

— Урочище Заречное, — задумчиво протянул он. — Но оно в плане на сенокос для гарнизонных лошадей, — пробурчал мужчина.

— Гарнизонные лошади обеспечены сеном с Центрального луга с избытком, — парировала я, тыча пальцем в другую часть карты. — Я проверяла отчеты о запасах вчера. Заречное простаивает. Использовать его.

— Снижение налога повлечёт уменьшения в казне.

— Казна понесет меньший урон, чем от голодного бунта или вымершей деревни, которая не заплатит вообще, — отрезала я. — И это временная мера. На один урожай. Готовьте документ.

— Взыскание ущерба растянуть на три года, виновные должны покрыть всё разом, — продолжал спорить со мной мужчина.

— Виновные тоже подданные герцога, — сказала я твердо. – Наша задача восстановить справедливость, а не создать новых нищих и врагов. Составьте акт и расчет. Быстро.

Годрик смотрел на меня, будто впервые видел.

В его глазах мелькнуло что-то, кроме презрения. Оценка, настороженное уважение?

Он кивнул, коротко и резко.

— Как прикажете… герцогиня. — Он почти выдохнул титул. — Распоряжения будут отданы немедленно. Документы подготовлю.

— Через час жду вас с бумагами для подписания, — сказала я, снова поворачиваясь к карте, давая понять, что разговор окончен. — И, мастер Годрик, никаких задержек. Жизни людей зависят от скорости, — припомнила его же фразу о цене ошибок. Именно этим вопросом он тыкал меня тогда, а сейчас сам же попытался замять это дело.

Годрик выполнил всё. Точно и в срок.

Распоряжение о Заречном ушло с гонцом еще до заката. Документы о снижении налога и рассрочке ущерба я подписала через час, как и требовала.

Он даже не спорил больше, лишь кивал с уверенным видом и нечитаемым взглядом: "Как прикажете, герцогиня".

Звучало это уже почти привычно.

Письмо от Эррона пришло вечером того же дня, что Бартоломью ускакал на север. Резкий почерк мужчины словно высек на плотной бумаге его слова:

“Возвращаюсь через три дня.

Эррон”

Ни больше ни меньше. Сухо, словно забытое дерево на краю пустыни.

Но в то же время это значило, что староста доехал! Сердце ёкнуло то ли от страха, то ли от облегчения.

Эти три дня прошли в лихорадочной работе. Я и Годрик, странное подобие союза, решали накопившиеся мелкие дела: утвердили ремонт моста у мельницы, разобрали спор двух арендаторов о границе участка, подписали закупку новой упряжи для гарнизонных лошадей.

Я погружалась в цифры, в отчеты, как в броню. Каждый подписанный документ, каждое решенное дело были кирпичиками моиз заслуг в этом каменном подобии дома.

Изабелла и Кларисса словно сквозь землю провалились. Ни слуху ни духу. Затишье было зловещим, густым, как смола. Но я знала, предчувствовала, что они копят силы для удара. Копят яд.

Накануне возвращения Эррона утром я застала в кабинете неожиданную картину. Годрик лично руководил двумя слугами. Они аккуратно сдвигали горы бумаг с огромного дубового стола у окна. Того самого стола, который он так ревностно занимал с первого дня.