Книга Белая ведьма для алого дракона, страница 20 – Рина Мадьяр

— Что происходит, мастер Годрик? — спросила я, останавливаясь на пороге.

Он обернулся. На его обычно непроницаемом лице мелькнуло что-то вроде смущения.

— Кабинет герцогини должен соответствовать её статусу к возвращению его светлости, — произнес он чуть более формально, чем обычно. — Этот стол ваш по праву, герцогиня. И место ему здесь, у окна. Где свет лучше.

Он кивнул слугам. Они бережно перенесли мои текущие бумаги на теперь уже мой стол.

Я подошла, проводя ладонью по гладкому, прохладному дубу. Это был не просто стол. Это был символ моей власти хотя бы в стенах этого кабинета. Признание. Пусть вынужденное, но признание.

И тут мой взгляд упал на подоконник. На ту самую щель в камне, где когда-то пробился хрупкий росток. Теперь там цвело чудо. Тонкий, но крепкий стебель, увенчанный крошечными, нежнейшими белыми цветами, похожими на звездочки. Они источали едва уловимый, чистый аромат свежести и жизни, прогоняя запах пыли и пергамента.

— Боги… — прошептала я, поражённая. Он не просто выжил. Он расцвел! Сила, тёплая и зелёная, пульсировала во мне в ответ, как эхо.

Годрик проследил за моим взглядом. Его брови поползли вверх.

— Этот… сорняк? — начал он с привычным пренебрежением, но тут же запнулся, увидев цветы. — То есть растение. Оно похоже укоренилось в стене. Может повредить кладке со временем.

— Это не сорняк, мастер Годрик, — сказала я мягко, но твердо. — Это дорогое мне создание. — Я не могла объяснить магию, связь. Но он, кажется, почувствовал что-то. Или просто решил не спорить.

— Тогда, — он колебался лишь мгновение. — Его нужно пересадить. Аккуратно. Чтобы не повредить стены. И чтобы герцогиня могла им любоваться. — Он повернулся к слугам. — Найти подходящий горшок. Самый лучший керамический. Земли садовой. Пересадить. Бережно. И поставить, — он окинул взглядом кабинет, который мы всё ещё делим на двоих, — сюда. На стол герцогини.

Я смотрела, как слуги с невероятной осторожностью извлекали мой росток-воин из каменной темницы, бережно стряхивая землю с нежных корней, укладывая его в свежую, темную почву в красивом глазурованном горшке терракотового цвета.

Когда горшок поставили на угол моего нового стола, рядом с чернильницей, что-то внутри щёлкнуло. Здесь, на этом месте власти, теперь жил кусочек моей силы, моей связи с этим миром.

Цветы, казалось, светились в утреннем солнце.

— Спасибо, мастер Годрик, — сказала я искренне. — Это очень кстати.

Он кивнул, избегая моего взгляда, но в уголках его жестких губ дрогнуло что-то, отдаленно напоминающее удовлетворение.

— К возвращению его светлости все должно быть в совершенном порядке, он был бы в ярости увидев растение, которое может разрушить даже стены замка, — пробормотал он и поспешил удалиться, отдавая последние распоряжения слугам по убранству кабинета.

Всё в кабинете сейчас выглядело так, словно всё это время здесь царил порядок и идилли.

Но я знала, что это затишье перед самой страшной бурей.

Изабелла не простила бы такого признания ко мне со стороны Годрика. Не простила бы моего вмешательства в её дела.

И буря грянула через час. В кабинет ворвался запыхавшийся паж, лицо его было белым как мел.

— Герцогиня! Беда! В Бальном зале катастрофа!

Я встала, предчувствуя подвох.

— Говори. Что случилось?

— Гобелены! — выпалил паж. — Те самые, новые, из столицы, что леди Изабелла заказывала для бала! Их… их испортили! Пролили чернила! Или краску! Полосы ужасные! И… и говорят… — он глотнул воздух, боясь продолжать.