Книга Белая ведьма для алого дракона, страница 23 – Рина Мадьяр

Я изложила все сухо, без эмоций, просто факты и позиции. Словно рассказывала квартальный отчет.

Эррон слушал, не двигаясь. Затем его взгляд медленно повернулся к сгорбленной, всхлипывающей Мэри. Он не повысил голос, не наклонился к ней. Он просто посмотрел. Его взгляд был не таким яростным, как у Годрика, но в тысячу раз более страшным. В нем читалась не злоба, а абсолютная, безжалостная решимость дойти до сути, сокрушая любое вранье на своем пути.

— Девица, — произнес он тихо. И это тихое слово заставило Мэри вздрогнуть и поднять на него заплаканное лицо. — Твой выбор прост. Правда здесь, при мне. Или ложь, за которой последует моя кара. Кто дал тебе приказ?

Под этим взглядом, под тяжестью его тихого, неумолимого голоса, последние остатки сопротивления в Мэри рухнули. Истерика прекратилась. Она просто обреченно смотрела на него, как кролик на удава.

— Леди… леди Изабелла, — выдохнула она, и ее шепот был слышен в мертвой тишине зала. — Это она. Она сказала, что если я не испорчу гобелены и не скажу потом, что это герцогиня велела… то мою семью вышвырнут с земли, а меня саму выгонят на улицу. Она дала мне ведро, ее горничная отвела меня к рулонам… — Она закрыла лицо руками. — Простите, ваша светлость, простите, герцогиня!

Изабелла аж подпрыгнула на месте. Ее лицо исказилось гримасой чистого, неподдельного возмущения.

— Ложь! Гнусная, подлая ложь! — её визгливый крик эхом отозвался под сводами. Она указала на меня дрожащим пальцем. — Это она! Это она все подстроила! Она подкупила эту дрянь, чтобы очернить меня в твоих глазах, Эррон! Она хочет занять мое место, выжить меня из родного дома! Посмотри на нее! Разве способна я на такое?!

Она рыдала, но в ее глазах не было слез, лишь яростный, испепеляющий гнев.

Эррон не смотрел на нее. Его взгляд все еще был прикован к Мэри. Казалось, он даже не слышал истерики сестры.

— Ты клянешься в сказанном? — спросил он все тем же ровным, ледяным тоном. — Жизнью своей? Жизнью своей семьи?

Мэри, не отрывая рук от лица, лишь отчаянно закивала, снова разразившись беззвучными рыданиями.

Только тогда Эррон медленно повернул голову к Изабелле. В его глазах не было ни гнева, ни разочарования. Лишь глубокая, бездонная холодность.

— Довольно, — произнес он, и это слово прозвучало как приговор. — Ты забыла, с кем говоришь. И забыла, чей это дом.

Изабелла открыла рот, чтобы возразить, но так ничего и не сказала.

— До выяснения всех обстоятельств этого грязного дела, — продолжал Эррон, и каждый его слог падал, как молот на наковальню, — ты не покинешь свои покои. Никаких посетителей. Никаких распоряжений. — Его взгляд скользнул по бледной, как полотно, Клариссе. — Маркизе Д'Арси покинуть владения Ашборн немедленно. Её визиты в этот замок отныне под запретом.

Кларисса, не сказав ни слова, с мертвым лицом сделала реверанс и, не глядя ни на кого, поспешила выйти, ее шелковое платье шелестело по паркету.

Изабелла стояла, словно парализованная, ее глаза были полены ненависти и шока. Ее не арестовали, не унизили грубо. Ее просто… отстранили. Обезвредили. Лишили власти и союзницы одним росчерком. Это было унизительнее любой истерики.

Эррон в последний раз окинул взглядом зал — испорченные гобелены, слуг, меня, Годрика.

— Разберите это, — бросил он в пространство, очевидно, обращаясь ко мне и Годрику. И, не добавляя больше ни слова, развернулся и вышел тем же твердым, мерным шагом, каким и вошел.