Книга Белая ведьма для алого дракона, страница 26 – Рина Мадьяр

— Расскажите, — его голос, низкий и ровный, разрезал тишину, заставив меня вздрогнуть. — Как вы это нашли? В деталях.

Я отложила приборы, стараясь собрать мысли в кучу. Под его пристальным взглядом это было невероятно сложно.

Я начала рассказывать о хаосе, который мне подкинул Годрик, о ночи, проведенной за бумагами, о своём решении искать нецелевые траты, связанные с именем Изабеллы или Клариссы.

Я говорила о цифрах, о несоответствиях, о странных пометках в счетах. Голос сначала дрожал, но по мере погружения в знакомую территорию логики и расчетов я обрела уверенность.

Он слушал, не перебивая. Изредка задавал уточняющий вопрос, всегда по делу, всегда точный, показывающий, что он схватывает суть на лету.

— И вы не побоялись, что Годрик или Изабелла войдут и застанут вас за этим? — спросил он, когда я закончила.

— Боялась, — призналась я честно. — Но боязнь показаться слабой оказалась сильнее.

Он чуть склонил голову, в его взгляде мелькнуло нечто, что я могла бы с натяжкой принять за одобрение.

— Расчетливый риск. Основа любой успешной стратегии.

Мы снова погрузились в молчание, но на сей раз оно было менее напряженным. Он ел методично, без суеты, и я старалась ему подражать, ведь всё-таки теперь я герцогиня. Вино в бокалах было тёмным и терпким, оно согревало изнутри, притупляя остроту страха.

Когда основное блюдо унесли и принесли скромный десерт состоящий их засахаренных орехов и сушеных яблок, он отпил из бокала и посмотрел на меня поверх края.

В этот момент моё сердцн дрогнуло.

— Вы проделали работу, достойную моего главного аудитора, — констатировал он. — Неожиданно.

— Я рада, что смогла быть полезной, — выдохнула я, чувствуя, как кровь приливает к лицу от его слов. Достойную главного аудитора. Это было куда больше, чем просто хорошая работа.

Он отставил бокал. Его пальцы медленно обвели край ножки, и я не могла отвести от них взгляд. Такие длинные, сильные, с мелкими шрамами у костяшек. Руки воина. Руки правителя.

— Это заставляет меня осознать один формальный момент, — произнес он спокойно, его голос снова обрел тот бархатный, завораживающий оттенок, от которого по спине побежали мурашки. Он поднял на меня взгляд, и этот взгляд казался теперь тяжелее, прицельнее. — Наш брак, — и вновь пауза, заставляющая даже тишину давить на меня. — Он не был консумирован. В силу моего скорого отъезда.

Я замерла, кусочек яблока внезапно застрял в горле. Я сглотнула, чувствуя, как по мне разливается жар. Куда он клонит? Неужели? Да быть не может!

— Это создает определенную уязвимость, — продолжал он, как будто рассуждая о состоянии дорог или поставках зерна. — Для вас. Для легитимности вашего положения здесь, в глазах некоторых. Формальность, но формальности иногда важнее пушек.

Я не находила слов, лишь смотрела на него широко раскрытыми глазами, чувствуя, как бешено стучит сердце. Не знала что делать. Бежать и прятаться или сидеть и со всем соглашаться. С каждым словом моя догадка подтверждалась всё сильнее.

Он выдержал паузу, давая мне понять весь вес его слов, а затем произнес следующую фразу ровным, бесстрастным тоном, словно отдавая самое обычное распоряжение:

— Поэтому я прошу вас принять ванну сегодня вечером. Перед сном. Моя горничная поможет вам подготовиться. Я приду к вам, когда вы будете готовы.