Книга Здесь и сейчас, страница 109 – Татьяна Василевская

– Если я буду без галстука, гений играть не сможет, что ли? – заметив ее реакцию, недовольно спросил Нестор.

– Надеюсь, он не заметит отсутствие одного галстука, дорогой. Пойдем, – взяв под руку своего невыносимого мужчину, сказала Настя.

По дороге Нестор предпринял попытку все же избежать посещения культурного мероприятия, предложив альтернативный, на его взгляд куда более привлекательный вариант времяпрепровождения.

– Может в ресторан? – немного притормаживая, в надежде, что сработает, кивнул он на симпатичный фасад с красивой вывеской, сообщавшей, что здесь подают лучшие блюда французской и итальянской кухни. Настя наградила его уничижительным взглядом. Пожав плечами, он прибавил скорость. Встреча с прекрасным была неотвратима.

– Насть, зачем мы едем?

– Ну, вообще, слушать музыку, – немного насмешливо сказала она. – Нестор, мне надоело. Можешь высадить меня, я на такси доеду. А ты дуй в ресторан. Каждый получит то, что хочет.

– Ага, зашибись! – проворчал он.

Настя улыбнулась.

– Если бы мои дети обладали подобными талантами, ну, или хотя бы какими-то талантами, да я бы тоже всем и каждому о них рассказывала, и тоже мечтала, что бы все вокруг оценили их. Нестор, я обещала прийти.

– А если завтра тебя пригласят на лекцию по ядерной физике? Вдруг у кого из знакомых ребенок гений в этой области. Про расщепление атомов пойдем слушать?

Она засмеялась.

– Нет, обещаю. Слушать про атомы не пойдем.

– А я бы лучше на лекцию сходил. И то пользы больше.

– Хватит ворчать! Послушаем, потом сходим поесть. Удовлетворишь свои низменные потребности. А вообще, я тебя обожаю! За все и за способность к самопожертвованию в частности.

–

Дом родительницы юного дарования по размерам чуть-чуть не дотягивал до дворца съездов. Перед парадным входом уже стояло около двух десятков машин, одна шикарнее другой. Двое мужчин облаченных в ливреи, в белых париках, в стиле девятнадцатого века, учтиво показывали все прибывающим гостям, где лучше припарковаться. Все окна огромного дома были ярко освещены. В наступающих сумерках, картина представлялась почти нереальной. Величественный дом, залитый теплым, ярким светом, за ним в некотором отдалении темные силуэты деревьев – то ли сад, то ли парк. Перед домом, помимо площадки размером, автомобилей на тридцать, а то и больше, располагалась просторная лужайка с белоснежными статуями, явно не из гипса. Фонтан и множество изящных кованных фонарей различной высоты и размера, от совсем низеньких, торчащих над землей как грибы, до таких высоченных, как те, что освещают городские улицы по ночам.

– С размахом живут, – прокомментировал Нестор. – Ты ей чего реставрировала? Помятые золотые слитки выправляла?

– Нет. Весьма скромную шкатулочку – семейную реликвию.

– Да, без шкатулочки ей бы точно жизнь ни в жизнь была, – хмыкнул не склонный и к сентиментальности муж.

При входе, каждому из гостей вручали программку, отпечатанную золотыми буквами на дорогой плотной бумаге типографским способом. Все было исполнено на высшем уровне. Любящая мать подходила к проведению концертов, своего талантливого отпрыска, со всей серьезностью. Взглянув на программку, Нестор повертел ее в руке и, слава богу, не слишком громко сказал: «Ни х…ра себе!» Настя умоляюще посмотрела на него. «Извини! Вырвалось. Удивляюсь, как у тебя не вырвалось», – ухмыльнулся несносный супруг. «Наверное, и правда, не стоило его брать», – мелькнула, к сожалению, несколько запоздалая мысль.