Книга Гарпун дьявола, страница 42 – Тони Бранто

– И это важно?

– О, безусловно. Во всяком случае, для Ровены. Ведь эта яблоня не у неё в саду.

Мой друг никогда не считался со мной, когда высказывал своё единственно правильное мнение. Я говорил, что всегда списывал у него решения сложных задач. Это правда. Но если посмотреть с другой стороны, решение своё Адам мне никогда не разъяснял, а только давал списать. Так я поднимался по ступеням школы, год за годом, потому как выдавал хороший результат. Вскорости я понял, как это опасно. Я стал осторожничать и старался не впускать Адама в свои проблемы. Порой его догадливость и врождённый ум могли разрушить нашу дружбу.

От Ровены мы перешли к её мужу.

Я рассуждал:

– Если поверить, что Стэнли спал, то получается, что Джон Макэвой – главный подозреваемый? Только Джону мог принадлежать злосчастный платок. Но какие у него мотивы?

– Мотивов бывает не так много. Убивают ради денег, из мести, из трусости и страха, что раскроется предыдущее преступление. А ещё из-за любви или страсти. – Адам повернулся ко мне и слегка улыбнулся. – Попадает ли Джон Макэвой в одну из этих категорий?

Я поморщил лоб, пытаясь не здраво рассуждать, а угадать, что по этому поводу думает сам Адам.

Деньги. Если верить мисс Гилберт, Джон Макэвой просил дать ему денег в долг, а Кампион ему отказал. Ещё мы знаем, что доктор стал в последнее время странно себя вести. Из чего следует, что – в совсем крайнем случае – он мог украсть деньги. Почему нет? Мы напрасно идеализируем людей, воровство – одно из мелких зол, на него способен каждый.

Я как-то взял деньги без спроса у отца. Война тогда только началась, и с британского острова к нам стали пребывать эвакуированные семьи. У одной была потрясающая коллекция памятных жетонов с изображением скандинавской архитектуры. Их сын втайне продавал эти медяшки местным мальчишкам, а у меня на тот момент не было лишних денег, только то, что причиталось на еду. Как-то раз отец навестил меня и деда перед тем, как был отослан в Северную Африку, вот тогда-то я и залез к нему в карман.

Я погорел на этом деле. Когда несовершеннолетний торговец фамильными драгоценностями попался на горячем, его семья ходила по домам и скупала жетоны обратно. Мне было до того стыдно, что я отдал жетон бесплатно. Я не смог оценить то, что имел, потому что не заработал заплаченных за жетон денег, и не сильно страдал. Лишь по окончании войны с первых своих заработков, когда я устроился укладывать брусчатку на набережной, я отдал долг отцу.

Теперь, когда мои честь и достоинство восстановлены, вернусь к рассуждению по поводу Джона Макэвоя. Откровенно говоря, мне слабо верится в то, что Макэвой – банальный вор. Ещё слабее – что он мог убить из-за долга.

Допустим, месть. Джон Макэвой за что-то отомстил Рэю Кампиону. Гм. Оставлю эту мелодраматичную гипотезу на проверку мисс Вудс.

Или страх. Макэвой совершил что-то противозаконное, а Рэй знал это и шантажировал Джона. Глупости! По натуре Кампион не был похож на шантажиста. Он был крепок и масштабен, психологически больше напоминая тяжеловеса, которому для выгоды или удовольствия требовалось нечто большее, чем шантаж. Он не опустился бы до таких мелких гнусностей. И Джон Макэвой хоть и никуда не годится против Кампиона, но навряд ли способен на… Тут я не придумал ничего такого, в чём можно было бы обвинить доктора, если бы его стали шантажировать. Сам я в такой ситуации не бывал, а Макэвой всё-таки вызывал у меня симпатию.