Книга Волчье кладбище, страница 36 – Тони Бранто

– Врача! Срочно! – кричал Питер.

Я подбежал, рядом с ним лежал Робин с окровавленным плечом, в левом рукаве пиджака зияла дыра от выстрела. Робин шипел сквозь зубы, пытаясь превозмочь боль. Кто-то бросился в коридор за помощью.

В дверях показался Милек Кочински, его круглое лицо побледнело.

– Что произошло?

– Бастард у тебя родился! – рыкнул Диксон.

Кочински заметил на полу ружьё. Он начал лихорадочно высматривать сына. А я только сейчас понял – Тео не пострадал. Он лежал, скорчившись за столом, целый и невредимый.

– Где Тео? – вскрикнул Кочински.

Тео встал, оправил лацканы пиджака.

– Я здесь, сэр, – сказал он ровно. – Что ты хотел от меня?

Прибежал врач.

– Сюда! – подозвали мы.

Кочински, наконец, увидел Робина, лежавшего в крови.

– Что ты натворил?

– А с чего ты взял, что это я? – огрызнулся Тео. – Твой лесник – псих конченый. Глянь, всадил пулю в Робина!

– Ты мою дочь испоганил! – Диксон попытался вырваться, три пары рук сдерживали разъярённого отца.

Милек Кочински вздрогнул, глотнул воздуха.

– Тео! Что он говорит?

– Говорит, что дочь у него шлюха, – засмеялся Тео.

– Сукин сын! Я тебя в порошок сотру! – ревел Диксон.

Тео с ухмылкой присел на скамью.

– Кажется, твой лесник опять начал квасить. Врывается с ружьём и заявляет, что его дочь изнасиловал большой кальмар! Умора! В заявлении пусть так и укажет. Психушка обеспечена!

– Это был ты! – рвался к нему Диксон.

– Это не мог быть я. Aquila non captat muscas^[61], вам это по долгу службы должно быть известно, – продолжал паясничать Тео. – Отец, стоит показать беднягу психиатру, как считаешь?

– Помогите донести мальчика, – сказал врач.

Как можно аккуратнее мы подхватили Робина и понесли в медпункт. Я слышал, как Кочински велел Тео отправляться в ректорский кабинет. За нами закрыли двери.

Рана оказалась неопасной, пуля лишь зацепила руку, но было много крови. После наложенных швов и бинтов Робину разрешили подняться и отправиться в комнату. Джо вызвался присматривать за ним.

Мы собрались в библиотеке. Что же всё-таки произошло? Что за история с каким-то кальмаром? Меня охватила бессильная ярость, я пнул стул, стоявший рядом. Почему я настолько скудоумен? Мог же предвидеть опасность для Шивон, а не трястись под одеялом в раздумьях. Но Тео про кальмара что-то знает. Не слишком удивило его обвинение Диксона.

После занятий Тео выпалил:

– Кому хочется набить мне морду, держите, – он достал из кармана и швырнул на стол собранные на спор фунты. – Эта грязь меня уже не интересует. А, Гарфилд! Держи, – к фунтам добавился мой коробок с павлинами. – Как ты и просил, возвращаю за ненадобностью. Может, станешь крёстным нашего с Шивон ребёнка?

Он покатился со смеху. Я пролетел над столом и с размаху вмазал Тео в челюсть. Повалил его, шакала, и продолжал мутузить. Гарри тут же вцепился мне в глотку ручищами сзади. Питер с Адамом кинулись на Гарри. Тео, ещё находясь под адреналином после выстрела Диксона, лихо отбивался, и нам всем здорово досталось по физиономиям, животам и по другим частям, пока Дарт не унял всей нашей прыти.

Агата нас не впустила, она вышла и велела отойти от крыльца, словно прокажённым, на несколько ярдов.

– Надеюсь, сейчас он выглядит хуже вас, – сказала она, оценивая потрёпанный наш вид.

Мою шею покрывали ссадины, а костяшки на пальцах в корочках спёкшейся крови горели адски. У Адама только причёска и одежда пострадали.