Книга Корень зла среди трав, страница 91 – Татьяна Степанова

Клавдий Мамонтов подумал: «бывший товаровед и антиквар руководствуется своей особой логикой. Она считает Искру виновной… Она вслух нарекает именно ее убийцей!»

– Ваша единокровная сестра могла задушить подругу детства? – полковник Гущин вроде как удивился.

– Она-то? Сатаней на все способна. – Светлана Кантемирова воздела вверх крючковатый палец. – Ну, от такой мамаши родилась! Та у нас с мамой папу отняла, из семьи увела. Меня детства лишила.

– Щщщастливого пионерского? – ввернул Макар.

– Не шутите, мальчик-полицейский, – Светлана Кантемирова живо к нему повернулась и сверкнула темными очами (Макар отметил – глаза у них с Искрой похожи: черные, с густыми бархатными ресницами, несмотря на возраст). – Что вы знаете о том времени? О моих детских слезах, когда любимый папочка, мой идеал, ради молодой амбициозной шлюхи оставлял меня на долгие месяцы. Они вместе уезжали в экспедиции, спали, миловались, в Москве снимали у знакомых квартиры, и он мне даже писем не писал, словно нет меня. А затем вообще бросил нас с мамулей в чертовой коммуналке на Таганке – не делил, благородный, вроде нашу общую жилплощадь. А сам, как стал членкором академии, получил от государства новые хоромы на Грановского. И Нинка-шлюха, его новая жена, не пускала меня туда даже на порог. Я у них была всего несколько раз, когда папа, уже старый, тяжело болел, я навещала его, исполняла свой дочерний христианский долг. Так они… мелкие сволочи… Сатаней с Наташкой, девочки-фифы с улицы Грановского, каждый раз изводили меня своим ядом и презрением: ты простая, обычная, нищая… Ты как все. У меня не было шмоток из спецмагазина, где их семейки отоваривались – он напротив их дома располагался, в арку они шмыгали, как крысы, за заграничным дефицитным барахлом.

– В пятьдесят первом году на Домбае во время ботанической экспедиции вашего отца происходили убийства женщин, – полковник Гущин энергично начал поворачивать беседу в нужное им русло, уводя Светлану Кантемирову от ущербных воспоминаний детства. – Профессора Кантемирова в них даже обвинили. И как мы узнали, живучи слухи о тех событиях…

– Ложь! Поклеп! – Светлана Кантемирова подалась вперед. – Кто вам брякнул? Сатаней? И как Господь Бог только не разразит ее за наветы на отца!

– Искра Владимировна сообщила лишь, что именно ее отец задержал истинного маньяка и спас ее мать, – ответил полковник Гущин. – Я обращаюсь к вам за помощью: если вы в курсе давней истории с убийствами, проясните нам ситуацию.

– Было бы кого спасать! – отрезала Светлана Кантемирова. – Вы глухой, полковник Гущин? Вы слышали, что я вам сразу сказала – «родилась от такой матери»? Существовал ли вообще кто-то третий в кавказском деле?

– То есть как? – опять вроде бы удивился полковник Гущин.

– Мое мнение – мамаша Сатаны тех черкесок, или кто они там, зарезала в горах, – выпалила Светлана Кантемирова. – Она… Нинка – шлюха. Она уже тогда решила папу на себе женить. Она его всегда бешено ревновала. Убирала, убивала всех женщин, с кем он в горах… Ну, понимаете, – экспедиция… Мужчина на свободе, ведом своими желаниями и инстинктами. Он мог просто захотеть женской близости, интима. А Нинка… она жаждала заполучить его только для себя. Она его караулила. И устраняла соперниц.

– То есть вы считаете виновной в убийствах женщин мать Искры? – снова вмешался Макар.