Онлайн книга «Корень зла среди трав»
|
– Сейчас на месте разберемся, – ответил Клавдий Мамонтов. Вспомнил их первую встречу с Сурковым на рассвете. Глянул на окна квартиры – в кухне и комнате окна по случаю духоты распахнуты. Они втроем зашли в грязный подъезд и поднялись на четвертый этаж. Клавдий Мамонтов позвонил в дверь. Долгий звонок. Нет ответа. – Сурков! Открывай! – громко приказал Клавдий Мамонтов. – А то дверь, как в прошлый раз на …! выбью! Быстро открыл! Кому я сказал! – Полиция! Вы лучше сами отоприте нам, Сурков! – озадаченно подхватил участковый Фофанов, понимая, что дело-то архисерьезное – не чета его ловле деревенского наркодилера. Щелкнул замок. Сын почтальона открыл им дверь. – Че вы ко мне все вяжетесь? Чего опять нужно? – хрипло спросил Сурков. В тесной сумрачной прихожей воняло перегаром. Клавдий Мамонтов надвинулся на фигуранта, Макар и участковый зашли в квартиру. Сурков попятился в комнату. Там на столе – вскрытая банка селедки в масле, буханка хлеба, свежий огурец и початая бутылка водки. – Зачем в Серпухов сегодня ездил на автобусе? – громко, внятно спросил его Клавдий Мамонтов. – В какой еще Серпухов? – Сурков зыркнул на него темными глазами и… «Родинка на щеке у него точно как и у нее… Бархатная, крупная, заметная, – пронеслось в голове Мамонтова. – И он правда чем-то напоминает Левку Кантемирова… словно они оба…» Но что-то не так было с родинкой-мушкой у Суркова. Мамонтов пригляделся – то ли Сурков сам расчесал щеку, то ли его кто-то оцарапал… Кожу пересекали красные полоски. – На автобусе восемьсот двадцатом ты недавно вернулся из Серпухова, – повторил Мамонтов. – Серпуховский район большой. Где именно ты находился? – Я насчет работы ездил, узнать хотел, – Сурков отвел глаза. – Работы где? На станции «Ока»? Станционным смотрителем? – наседал Клавдий Мамонтов. – На реку таскался? – На какую еще реку? – царапина на щеке Суркова и травмированная родинка-мушка побагровели. – На берегу Оки сегодня женщину убили, – вмешался Макар. – Задушили, как и твою мать. – Какую еще женщину? – Сурков глянул на них. – Где именно вы сели на автобус восемьсот двадцатого маршрута из Серпухова? – подал голос участковый Фофанов. – На какой остановке? – Не знаю я, там поля везде, дачи. Я шел пешком… я в агрохолдинг хотел наняться рабочим. – Не юлите, Сурков, – строго оборвал его юный участковый Фофанов. – И не врите нам – вы за наркотиком на место закладки ездили сегодня. Забрали товар. Сейчас обыщем вас и квартиру – найдем, тогда вы иначе заговорите. – Какой еще наркотик? – Илья Сурков сделал шаг назад. И встал так, что стол отгораживал его от них. – Ты на восемьсот двадцатом автобусе часто катаешься, – объявил Клавдий Мамонтов. – Если не за порошком, то зачем? И двадцатого мая тоже… когда мать твою убили у дороги… ты ведь сел в автобус здесь, в Рабочем поселке, и сошел в Шлехове. – В каком еще Шлехове? – Сурков совсем охрип. – Я туда не ездил. Я весь день тогда сначала спал… дома бухал. Я же вам уже говорил! То есть нет, я потом бухал и на детской площадке. Здесь, у нас в поселке. Не ездил я в Шлехово! – Не ври. Тебя водитель автобуса вспомнил, – сказал Макар. – Не виляй, а то хуже будет. – Я его сейчас обыщу, – участковый Фофанов, позабыв приказ Гущина самому ничего не предпринимать, решительно сделал шаг к Суркову. – Задержим вас на наркоте с поличным, сразу тогда по-другому… |