Книга Четыре крыла, страница 53 – Татьяна Степанова

– Как твой батя-начальник? Да мать твоя лучше тебя живой в землю закопает, чем «пасту» тебе отдаст, крутую вашу домину, – вмешивается Паук. – Мать твоя его, – он кивает на Локи, – выродком при мне тогда назвала, помнишь? Еще в школе. Она тебя скорее убьет, чем позволит вам с Локи ее бабло на путешествия растранжирить.

Локи выдергивает руку у Севрюги. И вытирает место поцелуя о джинсы.

– Поковыряется он в ее пирожке, – продолжил Паук с кривой усмешкой. – Она еще стонет в экстазе, а он мобилу достает. И она ему на карту кидает бабки. Не как проституту, а в виде процентов от бывшей доли.

– Тебе откуда известны нюансы их личной жизни? – осведомился недоверчиво Клавдий.

– Локи мне сам жаловался. Он меня часто тащил на их встречи – якобы у нас с ним срочные дела, и надо по-быстрому перепихнуться. Он с ней только за деньги спал.

– Не любил ее бескорыстно? – уточнил Макар.

Паук хмыкнул.

– Не-а. Он мне признался – он уже и за бабки с ней не хотел дел иметь. Опротивела она ему до дрожи. Мечтал послать ее. Но она ему пригрозила доносом.

– Каким еще доносом? – Клавдий нахмурился.

– «Если бросишь меня, напишу ментам – якобы ты наркоту в своей тачке возишь. Или оружие, патроны». – Паук снова хмыкнул. – У Севрюги соображалка хорошо работала, она текущий мейнстрим секла. Мол, настучу на тебя, пусть менты ничего и не найдут, но нервы тебе измотают. Еще и в камере у них насидишься, и по поселку тебя ославят, с работы выпрут. И в институт телегу пошлют.

– Значит, она ему угрожала ложным доносом? – продолжал допытываться Клавдий.

– Локи принял ее угрозу не за понты, а за чистую монету. Она ведь и раньше в школе на всех капала – я ж в курсе, мать моя начальни… завуч. – Паук скромно улыбнулся, хихикнул. – Мать меня расспрашивала про Севрюгу в педагогических целях, но выволочек ей за ябедничество не устраивала. Страшилась ее папика-шишки. Севрюга им тоже вечно козыряла: мне ничего не будет, меня отец прикроет. Страхом она удерживала своих рабов-должников…

– Ваших общих рабов, – напомнил Клавдий. – Ты ж участвовал, Паук. И ты – кладезь сведений!

– Ага, не дурак, – Паук ухмылялся, оправившись от страха, он уже словно хвастался перед ними своей осведомленностью. – За донос Локи и прибить ее мог. А труп где-то похерить.

– Ты его в убийстве Севрюги подозреваешь? – насторожился Макар. – И в убийстве Руслана?

– Севрюга могла настучать Хвосту, и он бы бросился ее защищать от Локи. Спал и видел отбить ее. Пусть он с хвостом, но он же мужик настоящий. А Локи бы их обоих – кирдык. И трупешники в омут с камнем на шее. – Паук снова щурился. – Севрюга бы по своей воле от Локи никогда не отстала. Я ж говорю – полный краш для нее он был. Психовала она, фанатела сильно… Хотела спать с ним. Любила его очень.

– По-твоему, это – любовь? – удивленно спросил Макар.

– А по-вашему, что? Севрюга сначала с Максом по-хорошему ведь пыталась. В школе в долю взяла, а когда банк схлопнулся, вообще миллионы ему свои предлагала…

– У двадцатилетней студентки колледжа водились еще миллионы? И много? – перебил его Клавдий.

– За половину коттеджа, – пояснил деловито Паук. – Она при мне Локи внушала: после свадьбы матери с Асланом потребую раздела имущества. Половину денег за дом заберу себе. Женишься на мне – все деньги твои. Миллионы. И я – твоя навеки.