Онлайн книга «Четыре крыла»
|
– Я детектив. Макар попросил меня помочь. Мы ищем знакомого Игоря из клуба Руслана Карасева. Но они пропали вместе, – ответил Клавдий. – Выпейте со мной, детектив. Я на сухую никак. Макар налил Мамонтову бурбон. Он был словно под гипнозом, надышавшись до одури ее восточных благовоний… Глядя на «детектива» с рукой на перевязи, Василиса вспоминала Адониса. Он стоит у окна, взгляд его устремлен на пустынный в три часа ночи, залитый огнями Камергерский. Он полностью обнажен. Линии его сильного тела совершенны. Рельефный торс, гордый поворот головы, твердый подбородок. Пару минут назад они стонали, кричали, извиваясь, словно змеи, совокупляясь здесь, в ее приватном салоне при бутике, на диване, сминая бархат и пачкая его своим потом. Они напились… Они насладились друг другом, словно в прежние счастливые свои времена. И сейчас, после всего, она, Василиса тянется за мобильным, валяющимся на полу, и начинает фотографировать своего прекрасного любовника с разных ракурсов. Стремясь запечатлеть сладость момента… Ускользающую реальность, плотское счастье… Адонис – бог, и сам того не знает… Его молодость, его наглость, его страстность, горячность, изменчивость его натуры – внезапная полная отрешенность, холодность, равнодушие действуют на нее словно пламень и лед, жар и стужа. Изломы его характера завораживают ее. Она в сущности годится ему в матери… Нет, скорее в старшие сестры, наставницы, наперсницы… Он же, пьяный, проговорился ей о родителях-кровосмесителях: родных брате и сестре. Его грызла внутренняя боль из-за них всю жизнь, и он вечно искал слушателя для исповеди о своих семейных драмах. Он обрел его в ней, Василисе. Анька ведь так никогда и не смогла его понять и привязать к себе… – Поласкай себя сам, я сниму на видео для себя, – просит она. – Найди себе другого шута, – бросает он через плечо. Она наводит на его бедра камеру. – Кажется, я залетела, – объявляет она ему. Он мигом оборачивается: – Ты беременна? – Тест сегодня показал. Ребенок – твой. – Избавишься? – спрашивает он глухо. – У меня уже возраст, пойми. Не девочка. А это мой первенец. Я пыталась завести детей с моим бывшим, никак не выходило у нас. А с тобой вдруг получилось. Но если родится больной… с отклонениями? – Из-за моих долбаных предков? – он низко опускает свою прекрасную голову. Заливается румянцем. – Я не знаю. Я просто боюсь неизвестности. Будущего. – Оставь моего ребенка жить, – просит он. – Хочешь, женюсь на тебе? Он валится перед ней на колени – пьяный, вновь обуреваемый желаниями и страстью, целует ей ноги, бедра, живот… А она представляет себе перекошенное лицо Аньки, когда та узнает об их свадьбе. Но затем видение мгновенно сменяется другим: клуб «Малый», где не протолкнуться от пьяных гостей. Спертая духота, вонь духов и перегара на танцполе. Его лицо… медальный профиль в полумраке. Его губы у ее губ. Их объятия. А потом гораздо позже в пылу потасовки его исказившийся от гримасы – брезгливости? насмешки? отвращения? – прекрасный лик, когда тот юный упитанный злобный мерзавец врезает ей со всего размаха кулаком на его глазах! Ее, беременную, ударили! И отшвырнули, она шлепнулась на пол животом… А он, Адонис, отец ее ребенка, не остановил того юного подонка, не защитил ее, не убил его на месте, он просто наблюдал… Она, наверное, выглядела жалко и мерзко, корячась на полу, силясь подняться, похожая на раздавленную жужелицу, сучащую лапками… |