Книга Бестолочь, страница 73 – Патриция Хайсмит

— Киммель — здоровый толстый тип, и мозги у него работают достаточно хорошо, в какой-то степени он страдает манией величия. Ему нравится заставлять окружающих — тех, кто ниже его по положению — угодничать перед собственной персоной. Сам он выбился из грязи, считает себя интеллектуалом, и тут он прав.

Улыбочка Корби действовала Уолтеру на нервы. Все это представлялось ему веселенькой игрой, чем-то вроде «полицейские и воры». Нужно иметь в душе какую-то червоточинку, какую-то патологическую жилку, чтобы полностью отдаться расследованию убийств, тем более заниматься этим с таким восторженным пылом, как Корби.

— Чего вы добиваетесь от Киммеля? — спросил Уолтер.

— В конечном счете — признания. И он у меня признается. Я много разузнал о его жене, вполне достаточно, чтобы понять: Киммель ненавидел ее с такой силой, что, вероятно, не удовлетворился бы… скажем, одним лишь разводом. Все это прекрасно накладывается на его характер, о котором можно получить впечатление, только увидев Киммеля собственными глазами.

Он глянул на Уолтера, раздавил сигарету в пепельнице и сказал:

— Можно осмотреть дом?

Гости просили об этом теми же словами, подумал Уолтер.

— Разумеется.

Уолтер собирался повести его наверх, но Корби остановился перед камином. Протянув руку, он выудил бокал из ниши и начал перекатывать за ножку между пальцами. Уолтер знал, что на ободке остались следы помады, а на донце — капля мартини.

— Выпить не хотите? — спросил Уолтер.

— Нет, спасибо. — Корби поставил бокал на место и понимающе улыбнулся Уолтеру. — Когда я позвонил, у вас в гостях была мисс Брайс?

— Да, — ответил Уолтер тусклым голосом и первый пошел вверх по лестнице. Корби до сих пор даже не позвонил Элли. Он, видимо, уже нашел для нее определение: подруга. Или любовница. Частности не играли роли.

Войдя в спальню, Корби несколько раз молча прошелся по комнате, засунув руки в карманы. Потом вышел на площадку. Уолтер показал ему маленькую угловую комнату, предназначенную для прислуги, хотя там не было кровати, только короткая тахта. Уолтер объяснил, что прислуга у них не ночует.

— Кто она? — спросил Корби.

— Клавдия Джексон. Живет в Хантингтоне. Приходит два раза в день, утром и вечером.

— Можно узнать ее адрес? — Корби вытащил блокнот.

— Весенняя улица, дом сто семнадцать.

Корби записал.

— Нынче вечером она не пришла?

— Нынче вечером нет, — хмуро ответил Уолтер.

— Комната для гостей? — осведомился Корби, выходя в коридор.

— Нет, жене она была не нужна. Тут у нас нечто вроде малой гостиной.

Корби заглянул в комнату без особого интереса. Они ею не пользовались, хотя Клавдия содержала ее в порядке. Сейчас комната показалась Уолтеру мертвой и отвратительной, как демонстрационный зал в мебельном магазине.

— Вы намерены сохранить дом? — спросил Корби.

— Еще не решил. — Уолтер открыл еще одну дверь: — Это мой кабинет.

— Тут у вас уютно, — похвалил Корби. Он подошел к книжным полкам и остановился, упершись ладонями в поясницу, оттопырив пиджак. — Масса книг по праву. Вы много работаете дома?

— Нет, не особенно.

Корби перевел взгляд на письменный стол. Большой темно-синий альбом Уолтера лежал с краю.

— Альбом для фотографий? — поинтересовался Корби, беря его в руки.

— Нет, что-то вроде книги для заметок.

— Можно посмотреть?

Уолтер утвердительно махнул рукой, хотя ему не нравилось и то, что Корби трогает альбом, и то, что наблюдает за ним. Уолтер полез за сигаретами, обнаружил, что не взял их с собой, и скрестил на груди руки. Он отошел к окну. В оконном стекле он видел отражение Корби; тот склонился над альбомом, медленно переворачивая страницы.