Книга Бестолочь, страница 70 – Патриция Хайсмит

— Сматываешься? — спросил Дик.

— Сматываюсь. Мне здесь тошно. Эту дребедень можно прочесть и дома.

Уолтер пошел к двери.

— Уолтер…

Он обернулся.

— Я не хотел сказать, что рано предупреждать Кросса. Совсем напротив, думаю, его нужно предупредить за месяц. Так что в понедельник на той неделе — это будет первое ноября, — думаю, самое время.

— Прекрасно, — ответил Уолтер. — У меня заявление уже написано, осталось только проставить число.

Но, направляясь к лифту, Уолтер сообразил, что Дик согласился по одной простой причине: если он передумает, его всегда возьмут обратно. А вот подписывать договор о найме помещения — это Дик не спешил.

По дороге к автостоянке Уолтер заметил витрину магазина стеклотоваров, зашел и купил для Элли массивную вазу шведского стекла. Он не был уверен, одобрит ли она его выбор, но решил, что в ее квартире ваза будет смотреться нормально. Элли не гналась за стилем и обставляла комнату чем угодно, лишь бы ей нравилось.

Заглянув в Бенедикте еще в несколько лавок, он купил бифштекс, трюфели, овощи для салата и бутылку красного вина. Клавдии он сказал, что вечером приходить не надо, последние три вечера она вообще не являлась, потому что они с Джоном предпочитали сами себе готовить. Днем он читал материалы, которые принес со службы, а около половины седьмого приступил на кухне к приготовлению обеда. Затем разжег в камине гостиной огонь.

Элли позвонила в дверь в две минуты восьмого. Он был настолько уверен, что она явится вовремя, что ровно в семь начал смешивать мартини.

— Это тебе, — сказала Элли, протягивая букетик в вощеной бумаге.

Уолтер улыбнулся:

— Ты смешная девчонка.

— Почему это?

— Любишь дарить мужчинам цветы.

— Никакие это не цветы, а сорняки с газона у меня перед домом.

На кухне Уолтер развернул стеклянную вазу и поставил в нее цветы. Клевер и маргаритки с их коротенькими стебельками едва не утонули, но он успел принести вазу Элли.

— Это тебе.

— Ох, Уолтер! Ваза? Какая красивая!

— Вот и хорошо, — ответил он, радуясь, что ваза ей и в самом деле понравилась.

Элли переставила цветы в другой сосуд, а пустую вазу поставила на столик у дивана, где могла любоваться ей, пока они пили коктейли. На Элли были темно-серое платье-костюм — его он видел впервые, сережки и черные замшевые лодочки, которые так ему нравились. Он знал, что она специально постаралась одеться сегодня поэлегантней.

— Когда ты переедешь из этого дома? — спросила она.

— Как-то не думал. Ты считаешь, мне нужно переехать?

— Уверена.

— На днях переговорю об этом. Сотрудники «Найтсбриджа» уже предложили заняться домом, если я захочу от него избавиться.

Кстати, вдруг вспомнил Уолтер, в Гаррисберге еще осталось имущество Клариной матери. Половина его по завещанию должна была отойти к нему, хотя Клара умерла раньше матери, но у миссис Хэвмен где-то в Пенсильвании проживала сестра. Уолтер намеревался отказаться от наследования в ее пользу.

— Ты ночью спишь? — спросила Элли.

— Вполне достаточно. — Ему захотелось подойти и поцеловать ее, но он удержался. — Ладно, в следующем месяце у меня будет и новый дом, и новая работа. Дик согласился подать в понедельник на той неделе заявление об уходе. Не позднее первого декабря мы уже обоснуемся в новом бюро.

— Я рада. Значит, Дика не очень волнует, что пишут газеты?